— Зуль, скорость моего восприятия катастрофически отстает от скорости твоего воспроизведения, — перед выходными я набралась смелости, чтобы начать этот непростой разговор.
Ленка одобрительно молчала. Зуля поняла, что одобряет Ленка именно мою реплику, а не предшествовавший Зулькин монолог.
— Не поняла, — Зуля впервые сказала два слова медленно.
— Катушечный магнитофон видела когда-нибудь? — руками я попыталась его изобразить.
— Нет, — третье медленно воспроизведенное слово.
Я побоялась акцентировать на этом Зулино внимание, а Ленка просто замерла в ожидании.
— Кассетный? — руки изображали эволюцию звуковоспроизведения.
— Кассетник, конечно, видела, — Зуля начала ускоряться.
Закралась мысль, что два и меньше слов — Зулька может говорить нормально, а с третьего автоматически включается ускорение.
— Вот представь: одно колесико спешит, а другое отстает. Что тогда будет? — я старалась навязывать ей свой темп.
— Будет жевать пленку, — подражательные способности у Зульки оказались неплохими.
— Повторяю: скорость моего восприятия катастрофически отстает от скорости твоего воспроизведения. Представь, что с моими и не только моими мозгами происходит.
Ленка кивала головой и дирижировала руками в такт моей речи.
— Жует? — Зуля выпучила глаза.
— В фарш.
— А что делать?
— Жалеть людей.
— Как?
— Говори простыми предложениями. Твой максимум — три слова. С четвертого ты разгоняешься, как болид.
— А минимум?
— Не ограничен.
— Но иногда тремя словами мысль не высказать.
— Утверждение спорное, но и тут есть вариант — начинай одновременно говорить и записывать то, что говоришь.
— Я пишу очень медленно! — Зуля взмолилась и даже сложила ладошки под подбородком.
— Вот и прекрасно! — хором сказали мы с Ленкой.
Зулька задумалась, а мы с Ленкой наслаждались почти забытой нами тишиной.
— Я так сразу не смогу! Я принесу радио, хорошо?
Мы сделали вид, что с трудом, но пойдем на уступки, и разрешили Зульке принести радио.
Первую трудовую пятницу логично бы и отметить. Я решила отметить скромно, но в ресторане. Тем более, смена была Макса-Пашки, а мы с ним не виделись целую мою трудовую жизнь. У Пашки было много работы, поэтому посидеть со мной он не мог. Быстро накрыл стол, быстро поздравил с началом трудовой жизни и убежал, сказав, что сегодня всё за счет заведения. Сервировано было мило, как обычно, но аппетита еда не вызывала. От тарелки с мясом и овощами шел пар вместо аромата. Из вежливости я поковырялась вилкой в гарнире, отрезала несколько кусочков от бифштекса и отодвинула всё подальше от себя. Единственно съедобным в предложенном мне меню было вино. Пашка рискнул и принес не сухое, а мускат. Хороший такой, венгерский. Он красиво маслянисто вращался в бокале, потому что я крутила бокал. Делала глоток и крутила бокал, насыщая вино кислородом, а воздух ароматом вина. Бокал маленький, но сосредоточенность на нем была велика. Настолько велика, что я не заметила, как к моему столику подошел человек.