— И как тебя Контора отпустила?
Я не видел, как Светлана пожала плечами, но по ответу догадался, что она это сделала.
— Сама в недоумении. До сих пор жду связника.
— Это не он? — спросил я, указывая на приближающееся облачко пыли.
Светлана взглянула в указанном направлении и вскинулась с шезлонга.
— Давай, от греха, укроемся в сторонке.
Зачем я на это согласился? Видимо, от безделья. Мы спрятались неподалёку от бунгало и следили за тем, как облачко пыли превратилось в облако, из которого, в конечном итоге, выпрыгнул джип и остановился возле дома. Из машины вылез незнакомый мужик. Светлана вышла из укрытия.
— Пошли, это Альварес.
— Какой такой Альварес? — спрашиваю на ходу.
— Помощник Хосе. Точно — ты же с ним не знаком. Хосе предупреждал, что приедет именно он.
Разве? Не помню…
Подходим, здороваемся, заходим в дом. Садимся за стол и слушаем последние новости из Рансьона. Удавчика я убил — кто бы сомневался! Нас уже почти не ищут. Все уверены, что нам удалось покинуть континент. Полиция провела в доме Светланы обыск, но ничего не изъяла. Хосе предъявил права на дом и всё находящееся в нём имущество. Чуть позже он отправит наши вещи контейнером. А нам пора уходить. Альварес переправит нас за границу. Уходить мы будем на север и по реке. Недоумеваю:
— Почему по реке и тем более на север? Южная и восточная границы куда ближе.
— На этих направлениях наиболее вероятна опасность опознания, — отвечает Альварес.
— Опознания кого? — спрашиваю я. — Нас? Вы ведь только что сказали, что нас уже не ищут.
— Я этого не говорил, — возражает Альварес. — Я сказал: почти не ищут. Активный поиск действительно прекращён, но ваши фото будут красоваться в людных местах ещё долго.
— А на северной границе их, значит, не будет? — пытаюсь язвить я.
— Наверняка будут, — не смутившись, отвечает Альварес. — Но наша северная граница, — как бы это помягче сказать… — она отчасти прозрачная. Я проведу вас в обход постов. И насчёт реки. Те, кто плывут на пароходе, никуда не торопятся, а значит, полицию мало интересуют.
Ну вот, теперь всё понятно. Идём собираться…
* * *
Мы сидели на дебаркадере, ждали Альвареса и любовались сползанием солнца за деревья по ту сторону реки, когда из-за поворота показалось это чудо. Такие пароходики я видел только на картинках да в старых американских фильмах. Хоть и довольно большой, но всё равно как игрушечный, он шлёпал по воде лопастями единственного колеса, расположенного на корме. Труба попыхивала дымом. А потом он загудел. Нет ничего приятнее для слуха, чем пароходный гудок. Теплоходы разговаривают не так солидно. У их гудка тембр скорее баритональный, а тут — чистый бас.