– А… сколько ты здесь прожил? – я понемногу начал успокаиваться, видя, что Сергей действительно довольно безобиден.
– Три недели. Но уже на третий день здесь начались какие-то странные вещи. Да не мне тебе рассказывать. Ты и сам знаешь, на что способна эта квартира.
– А что было с Мариной?
– Марина прожила здесь месяц. А потом ей удалось уехать целой и невредимой. Она взяла с собой только документы и самое необходимое. Видишь, тостер оставила, книги тоже ее. Телик тоже она покупала, когда обустраивалась. Она звонила мне, пыталась предупредить, но связь обрывалась все время. Звонила сюда, на домашний телефон. Жаль, что она не знала мой номер сотового.
– Я пойду к двери, – твердо сказал я. – Буду стучать, кричать, должны же меня услышать соседи.
– Не думаю, что кто-то тебя услышит, – скептически произнес Сергей. Или как его правильно назвать? Тело Сергея? Призрак? – Все звуки останутся здесь внутри.
Я не слушал его пессимистические речи. Я молча собирал документы, сложил и минимум, без которого нельзя обойтись. К черту! Уеду отсюда, и никто мне не помешает. Я достал ящичек с инструментами и направился с ним к двери. Из ящичка я вынул отвертку и стал отвинчивать замок. Шурупы плохо поддавались, но все же мне удалось открутить два из четырех.
Беда была в том, что это было абсолютно бесполезно. Я подергал ручку двери. Нет, не получается.
– Ну хорошо! А я вот так! – заорал я, уже абсолютно не контролируя себя. Метнулся к окну, со всей дури дернул за ручку. Окно мгновенно распахнулось, я едва удержался на ногах. Вот это было более чем неожиданно. Ярость и безысходность утроили мои силы, и я начал срывать оконные створки с петель.
Я хотел жить. Плохо ли, хорошо ли, но я хотел жить. Пусть бы я работал дворником, пусть меня бы выгнали с работы, пусть бы не было денег – плевать! У меня всегда оставался бы шанс их заработать. У меня оставался шанс увидеть еще раз своих близких. Оставалась возможность построить семью, добиться в жизни чего-то, найти свое счастье. Я подумал, что не позволю этой квартире отнять все то, что у меня было в мои двадцать четыре года. Мой главный капитал – будущее. Квартира, как живой организм, реагировала на мое поведение, она вела себя агрессивно: иногда затаивалась, иногда нападала. Предсказать, что будет дальше, было невозможно, и это держало в страшном напряжении.
Я держал половинку окна в руках и смотрел, как потихоньку уменьшается образовавшийся проем. Как будто затягивалась рана. Только затягивалась очень быстро. Издав неопределенные звуки, я бросился ко второй створке и содрал с петель и ее. Квартира словно потеряла слишком большое количество крови, потому что проем перестал уменьшаться. Я злорадно засмеялся, потом оборвал себя. Неизвестно, как на мои эмоции отреагирует квартира.