— А какой у них крепежный материал?
— Два болта держателя для унитаза, крепление для керамики, переходник, впускной и смывной гарнитуры, пневматический смывной клапан с тремя режимами смыва.
Клиент уходил без покупки. Коллега с улыбкой хлопал Франциска по плечу.
— Вот видишь, все мы не идеальны! Ты тоже не суперпродавец, но тебя ведь не увольняют!
Рабочий день подходил к концу. Франциск закрывал кассу, магазин, и в это самое время, как правило, звонил Стас.
— Ну как, насрали тебе сегодня в душу? В «Кефир» идем?
Во второй половине лета, в запахе охладевающего воздуха, в повязанном поверх рубашки свитере, Франциск наверстывал упущенное. Не только в работе. Во всем, что проспал. Травка. Вечеринки. Домашние и не очень. Девочки. Дым. Разбавленный дымом алкоголь. Во все горло. Ксении, Ани, Юли. Поцелуи. В маленькой ванной и галерее современного искусства. Ночи напролет. Франциск танцевал, веселился и орал песни. Выпивал и вытирал мокрые губы о губы. Улыбался и от счастья закрывал глаза. Музыка была прекрасной и лица светлыми. Стас хлопал друга по плечу и передавал выпивку. Франциск выпивал. И еще. Какая-то девочка танцевала рядом, и Циск брал ее за талию. Совершенно спокойно. Будто проворачивал этот трюк миллион раз. Она не сопротивлялась, и Циск торжествовал. Он чувствовал себя победителем, будто был здесь самым крутым парнем, прекрасным принцем танцпола, которому ни одна уважающая себя принцесса не могла отказать.
Франциск шутил, и его шуткам смеялись. Франциск острил, и его считали остроумным. Годы комы не отбросили его назад. Франциск не отставал. Франциск лидировал. Девочки влюблялись. Многие.
Гремели басы. Ди-джей отлично сводил, и Франциск не выпускал незнакомку. Она была не против, и они держались за руки. На улице, под луной, в такси и в лифте. В комнате, в кухне, в ванной и на балконе. Она курила, и Франциск смотрел на маленький огонек. Яркий, как звезда, и абсолютный, как эта ночь.
— Ты недавно сюда переехал?
— Да… То есть… Ну в общем-то да… да… а что?
— Я раньше никогда тебя не видела на вечеринках…
— Я и не ходил…
— Почему?
— Спал…
— Вот и я поеду.
— Зачем, ты можешь остаться у меня…
— Спать нужно дома…
— Я много лет спал не дома…
— Я бы так не смогла. Вызовешь мне такси?
— Я не помню, как вызвать такси…
— Очень остроумно! 152 или 135…
Спустившись в шлепанцах во двор, Франциск целовал девушку и улыбался таксисту. Машина, как когда-то «скорая помощь», скрывалась за поворотом, и Франциск оставался один. В пустом дворе. Вместо того чтобы вернуться домой, он шел на спортивную площадку. Находил в кармане сигареты и плеер. Подкуривал, включал и ложился на скамейку. В небе светились звезды, и в плеере играла старая песня, которую он до того момента никогда не слышал: «На холодной земле стоит город большой, там горят фонари и машины гудят. А над городом ночь, а над ночью луна. И сегодня луна каплей крови красна. Дом стоит, свет горит. Из окна видна даль. Так откуда взялась — печаль? И вроде жив и здоров. И вроде жить не тужить. Так откуда взялась — печаль? А вокруг благодать — ни черта не видать. А вокруг красота — не видать ни черта. И все кричат „Ура!“, и все бегут вперед, и над этим всем новый день встает. Дом стоит, свет горит. Из окна видна даль. Так откуда взялась — печаль? И вроде жив и здоров. И вроде жить не тужить. Так откуда взялась — печаль?».