52-е февраля (Жвалевский, Пастернак) - страница 20

Мама возмущенно ткнула пальцем в экран ноутбука, где тревожно мигали последние сообщения чата.

— Мам, мне нужно идти.

— Но ты же понимаешь, что я не могу тебя отпустить, — мама уперла руки в боки.

— Маааам, — закатила глаза Динка, — мне пятнадцать лет, я взрослый человек!

— Да? Может быть, взрослый человек будет за собой посуду мыть и одежду в шкаф убирать?

— Мама! — у Динки из глаз брызнули слезы. — При чем тут одежда?

— А при том, что взрослость — это не только права, но и обязанности. У тебя обязанности есть?

— Мама! Мне! Нужно! Выйти! Снег кончился! Со мной ничего не случится!!!

— О’кей, — выдохнула мама и постаралась взять себя в руки. — Я тебя отпущу, если ты мне внятно объяснишь, зачем и куда ты идешь.

И тут Динка разревелась уже по-настоящему.

— Я не могу ничего объяснить, — прорыдала она, — я не буду ничего объяснять!

Динке не хватало воздуха, она самозабвенно ревела, размазывая кулаками тушь по лицу. И когда успела накраситься?

— Дин, хочешь, я схожу с тобой? — спросила мама.

— Нет!!!

— Дин, ну если это так важно для тебя…

— Отстань!!!

— Дин…

Мама попыталась обнять Динку, но та выдралась, схватила куртку и, хлопнув дверью, вылетела на лестницу.

Родители были не против нашей дружбы. В целом не против. До тех пор, пока мы не решили, что у нас любовь.

То есть мы знали, что у нас любовь, с самого начала, но не говорили об этом даже друг с другом и уж тем более не обсуждали с окружающими.

Мы дружили. Все. Точка.

Но лето между пятым и шестым классами многое изменило. Уезжали мы на каникулы друзьями, а вернулись в официальном статусе пары. То есть практически любовниками.

В шестом классе мы много говорили про любовь. Говорили про поцелуи, говорили про то, что жить друг без друга не можем. Говорили про то, что муж и жена спят в одной постели. И мы тоже знали, что будем спать в одной постели. Мы не представляли зачем. По крайней мере, я не представляла. Ну да ладно, сейчас не об этом.

Мы были влюблены, нам все завидовали, а мы горели желанием осчастливить весь мир. Хотя бы Светлану Петровну, учительницу математики, молодую и красивую. Сашка мне однажды сказал, что если б не я, он бы в нее влюбился. Я даже не ревновала. Потому что я б тоже в нее влюбилась.

Она была маленькая и одинокая. Мы каждый день смотрели, как она, сгибаясь под тяжестью тетрадок, понурив голову, идет домой.

План по осчастливливанию учительницы родился внезапно, как и все хорошие планы. Однажды мы увидели, как на крыльце школы наша Светлана Петровна прощается с Пал Сергеичем, и сразу поняли, что они созданы друг для друга. Павел Сергеевич вел географию в восьмых классах, носил пиджак с портфелем и был мечтой всех девочек-десятиклассниц. Но мы решили, что девочки перебьются, потому что Светлане Петровне нужнее, она уже совсем старая, ей скоро двадцать пять лет, а она все еще совсем одна таскает домой тяжелые тетрадки.