Его рука скользнула в ее волосы, он притянул женщину еще ближе, так близко, что она ощутила его дыхание на своих губах.
— Думаешь, я хочу испытывать это желание? — спросил Эдуардо. — Я борюсь с этим, сколько себя помню.
Белла затрепетала от такого неожиданного признания. Все это время она была уверена, что Эдуардо ничего к ней не испытывает. Его безразличие злило ее, а он, оказывается, долгие годы боролся с собой.
Но зачем признаваться в этом сейчас?
— Тебе не кажется, что уже слишком поздно говорить мне об этом? — поинтересовалась она. — Я собираюсь замуж.
Эдуардо провел своими губами по ее губам один раз… второй… третий…
— Поздно?
Белла не совсем понимала, о чем он ее спрашивает. Она облизнула пересохшие губы и посмотрела на чувственные, порочные губы Эдуардо, которые заставляли ее испытывать то, что не следовало бы. Она снова хотела их поцеловать. Хотела снова ощутить их прикосновение к своему телу, груди, бедрам, к средоточию ее женственности.
— Ты меня не любишь, — пролепетала она, проводя пальцем по щетине на его подбородке.
— Ты тоже, — ответил он. — Иначе не стала бы выходить замуж за другого, разве нет?
Палец Беллы переместился на его верхнюю губу.
— Ты хочешь, чтобы я тебя любила?
— Нет. Я не этого хочу.
Ее палец замер. Белла посмотрела ему в глаза, и ее сердце забилось в два раза быстрее.
— А чего ты хочешь? — спросила она.
Эдуардо обеими руками обхватил ее бедра и прижал женщину к себе, дав ей почувствовать его возбуждение:
— Ты еще спрашиваешь?
У Беллы перехватило дыхание, когда он нагнулся к ней. У нее была возможность отойти. У нее была возможность отказаться. У нее было более чем достаточно времени, чтобы сказать, что она не собирается заниматься с ним любовью.
Но она этого не сделала.
Когда губы Эдуардо прильнули к ее губам, Белла закрыла глаза. От поцелуев все в ней пело от наслаждения, а язык Эдуардо ласкал ее, склоняя к эротической игре. Она реагировала на поцелуи легкой дрожью, напоминавшей пузырьки шампанского.
Поцелуй стал напористее, легкое игривое касание сменилось более решительными движениями языка. Первозданное желание нельзя ни с чем спутать. Все тело Беллы жаждало почувствовать его внутри, ощутить, как он входит, как двигается. Между ног появилась влага, а мышцы начали пульсировать.
Молодая женщина тихонько застонала, когда Эдуардо обхватил ее голову, и его язык проник глубже. От неистового желания ее голова кружилась, а руки порхали по телу мужчины в поисках открытой кожи.
— Я хочу тебя, — прошептала Белла, затаив дыхание. — Я знаю, это неправильно, но я хочу тебя.