– Она мне сказала.
– Можно считать, что это у нее хобби, хоть и оплачиваемое, приносящее не плохой доход. Она словно исследует души одиноких мужчин. Кстати, она психолог.
– Не удивлен. Мы хорошо расстались, никаких обменов телефонами.
– Разумно, да она и не дала бы. Может быть, поужинаем? – предложил Филипп. – Как понимаю, ты никуда не торопишься?
– И надо полагать все расходы твои?
– Не обижайся. Вот приеду к тебе, тогда и будешь расплачиваться.
– Да, что касается в гости. Я очень надеюсь, что уже в этом году смогу принять тебе у себя дома. Мой телефон знаешь?
– Только тот, что дал вчера.
Костя написал на бумаге адрес, где был его дом и телефоны: домашний и сотовый местный. – Возьми. Я когда буду уезжать, тебя извещу, что уже можно звонить.
Филипп посмотрел адрес: – Хорошо. Точно приеду. Всегда хотелось посидеть на берегу океана, не как турист, а как гость, – и он убрал листок в стол. – Пошли ужинать.
Костя подошел к старому особняку в три этажа, который радовал глаз, сохранив свою архитектуру. Дом был отреставрирован и его не искажали новинки, типа кондиционеров на окнах, как в офисе Ивана. Фасад был бежевым, оконные рамы чуть темнее, но не смотрелись заплатками обычных пластиковых окон. Даже антенн спутникового телевидения на крыше не было. Оценив вид здания, и чуть поджав губы, Костя произнес: – Молодец Никита, вкус есть, посмотрим, что там внутри.
Подойдя к массивной деревянной двери, он потянул за ручку, и на его удивление она открылась легко, чего он не ожидал и даже чуть подался назад, но удержался за дверную ручку.
Маленький тамбур отделял наружную дверь от внутренней; сам тамбур был из стекла, и Костя заметил, что на него смотрит охранник. Открыв вторую дверь, он вошел и, пройдя по плиточному полу, поднялся на несколько ступенек. Ни каких турникетов не было, а просто справа за стойкой сидел молодой парень и ждал посетителя.
– Добрый день, меня ждет Никита Савельевич. Я, Константин Тимофеев.
– Да, нам сообщили о вашем визите. Подождите, вас проводят.
Он нажал кнопку и из правого коридора вышел еще один мужчина.
– К Никите Савельевичу, по договоренности, – сообщил ему, сидящий за стойкой.
– Прошу, вас, – и второй указал на лестницу, что вела на верхние этажи. Лестница была широкой, застелена темно-зеленой ковровой дорожкой. Стены были светло-коричневыми, на них не было ни картин, ни каких-либо еще украшений. Все было скромно, но во всем чувствовался вкус, и благородство.
Поднявшись по первому пролету, Костя услышал голос мужчины, что шел чуть сзади.
– Лучше налево, – и они свернули на второй пролет, поднявшись по которому свернули направо. Вверх, на третий этаж, вела еще одна лестница. Пройдя по коридору не более пяти метров, они остановились перед дверью, которую охранник открыл, давая Косте возможность войти первым в приемную. Обстановка в ней была современная и даже не фоне стен с лепниной была подобрана умело. За столом, перед экраном монитора, сидела женщина лет сорока. Увидев вошедших, она перевела взгляд на них.