— Вы меня слушаете? — спросил он.
Она открыла глаза, не имея никакого представления о том, что он только что говорил. Гейл решила делать все необходимое, чтобы не выводить его из себя, и закивала головой.
Вдруг она обратила внимание на его глаза: они были цвета синего стекла и выглядели безжизненными — таких Гейл ни у кого не встречала. Впрочем, и все его лицо показалось ей ненастоящим, пустая, манекенная красота!
— …Чаще всего люди, которых я собираюсь убить, — говорил он так, словно вел легкую непринужденную беседу, — не знают, кто я. В отличие от них, вы это знаете. Обычно перед тем, как их убить, я даю им возможность увидеть себя в зеркале — в зеркале моих глаз. Им необходим этот последний взгляд на самих себя, понимание самих себя, которое они унесут в мир иной.
Дэн откинулся в кресле. Он был возбужден, часто и шумно дышал.
— Если бы только люди поняли, — продолжал он, — что некоторые из нас заражены вирусом смерти! Мы чувствуем друг друга, узнаем друг друга, мы друг к другу тянемся. Мы только наполовину в этом мире, другая половина уже в том. Так было с Байроном в Сан-Франциско. Почему он так обошелся со мной? Потому, что боялся? Потому, что такая половинная жизнь была для него невыносима? Почему, как вы думаете?
Он смотрел прямо на Гейл, ища понимания в ее глазах и ожидая ответа.
Кто такой Байрон? Что она может ему ответить? Она лихорадочно думала. Ей следует ответить, но на ум ничего не приходило. Потеряв надежду дождаться ответа, он заговорил снова.
— Зачем это нам? — Дэн замолчал, словно потерял нить рассуждений. На его лице отразилась мучительная работа мысли, но следующая фраза, которую он произнес, была похожа на нечленораздельное мычание.
Глаза его закатились назад, пока не остались видны только белки, голова упала на грудь. Гейл вскочила с места. Он страдает какой-то формой психоза, скорее всего, от передозировки наркотиков. Другой возможности бежать у нее уже не будет.
Девушка кинулась к двери, схватилась за ручку, но маньяк налетел сзади, вывернул ей руку за спину и бросил на пол. Не успела она опомниться, как он уже сидел на ней верхом, прижав руки к полу. Ее попытки сопротивляться только распаляли его. Он разорвал блузку, потом юбку. Если ему нужен секс, если он собирается ее изнасиловать, не нужно противиться, может быть, это удовлетворит и успокоит его, может быть, только так она спасет свою жизнь.
Но Дэн вдруг замер и стал рассматривать ее тело, равнодушно и со знанием дела. Он заговорил, и слова его звучали уже более внятно:
— Иногда я делаю это потом, но иногда — когда они еще живы. Кусочек за кусочком… ты сама узнаешь.