- Вы начитались дурных романов, господин Поборцев. И у вас завышенное самомнение, - усмех-нулся полковник. - Все гораздо проще, чем вы думаете, и у нас найдется тысяча способов воздействовать на вас. Ну, так что, обещаете? Советую вам по-хорошему: соглашайтесь.
Поборцев задумался.
- Если я вас правильно понял, - произнес он медленно, - вы хотите, чтобы я согласился выста-вить себя лжецом и жуликом...
- Нет. Вы уже выставили себя лжецом и жуликом. Так что не усугубляйте.
Поборцев понял. Это был даже не торг. Его уже уничтожили и растоптали. Как журналист, он про-пал. После такой утки на телевидении его не подпустят к более-менее серьезным изданиям и на километр. И за что? За то, что какие-то люди в кабинетах решили засекретить происшествие в Дымове. Но ведь там сот-ни, если не тысячи свидетелей! Им что, тоже прикажут молчать!? Хотя, одно дело - разговоры и слухи, и совсем другое - репортаж по телевидению.
- Мне кажется, вы все поняли, - сказал голос в трубке.
- Да, я понял, - глухо ответил Поборцев. - Я все понял.
- Вот и замечательно. До свидания.
В трубке зазвучали сигналы отбоя, но Алекс стоял, не вешая ее на рычаг. Вот так. Вчера он был, а сегодня его нет. Веселая штука - жизнь.
Но сдаваться он не собирался. И потому набрал номер Павликова - коллеги, живущего и работаю-щего в Москве. Именно Павликов звал его в столицу, где работал в довольно успешном издательстве. По-борцев звонил со смартфона, думая, что домашний телефон теперь может прослушиваться. Не вдаваясь в подробности, он изложил коллеге, что имеет сенсационный материал и хочет опубликовать его в Москве, так как местные издания не хотят связываться. Слишком горячий материал. Раскаленный.
- Ты меня интригуешь, - заинтересовался Павликов. - Что же ты накопал?
Хорошо, что он ничего не знал о постигшем Поборцева позоре.
- Не телефонный разговор. Увидишь. Тебе понравится. Пошлю тебе сегодня вечером. Только не тяни, а то будет поздно, понимаешь? Жди.
Поборцев вернул гонорар на телевидение и остался без гроша. Что делать? Выход один - ехать к Ивану. Он наскоро собрался и вышел из квартиры. Родная 'восьмерка' стояла в 'кармане' у дома и покры-валась пылью от проезжавших машин. Алекс отключил сигнализацию и открыл дверь, машинально посмот-рев на ладонь. Но она была чистой, хотя должна была запачкаться о пыльную ручку. Странно. Вся левая сторона 'Жигулей' была грязной, а ручка чистая. Кто-то залезал внутрь? Но вещи в бардачке на месте, а больше никаких ценностей он в машине не держал. Он протер стекла и сел за руль. Сунув ключ в замок зажигания, Алекс вспомнил фильмы про спецслужбы и подумал, что вот сейчас взлетит на воздух - и кон-цы в воду. Лучшего способа его устранить и не придумать, чтобы там не говорил полковник из ФСБ. У По-борцева хватало недоброжелателей, так что вряд ли кого найдут. А ему это будет уже неинтересно... Виде-ние горящей машины оказалось столь ярким, что он испугался, и с полминуты не мог повернуть ключ. Затем взял себя в руки. Просто нервы. Ну, кому надо тебя взрывать? Взрывчатку только переводить, хватит и пу-ли. Надо расслабиться и все. Легко сказать... Он повернул ключ, и двигатель заработал, но, трогаясь с места, Поборцев недостаточно выжал сцепление и заглох. Такое с ним случалось чрезвычайно редко. Надо взять себя в руки, повторил Алекс, аккуратно выруливая со двора. Еще не хватает неприятностей на дорогах. Поборцев выехал на проспект и направился в сторону железнодорожного вокзала. Движение было плотным и, лавируя среди машин, Алекс думал о своем положении в незавершенной партии. То, что партия не завершена, он решил для себя бесповоротно и надеялся, что противник не ожидает ответного удара.