– Да, Гарат!
Гарат повернулась к Милане, ее глаза озорно блеснули:
– Тинийцы просто созданы для эрросс! Я первый раз в Солимос получила столько страстных признаний, что, мне кажется, похожа на чашу, доверху наполненную молоком!
– Я тоже! – улыбнулась Милана. – Трое тинийцев все время были вместе, а Ктир проявлял свою страсть к нам один…
– Он – росс! – рассудительно ответила Гарат. – Поэтому и вел себя как ему присуще. Ты знаешь кто он?
– Монкейтор из Карросс, – сказала Милана.
– Нет, – возразила царица Альси. – Это старший сын царя Карросс Сватс-Сиронс и мой дальний родственник.
– Как?! – вскричала Милана. – Он сын царя? Так, значит, это он приехал с отцом на Великий совет трех государств? Он увидит нас на Совете и сразу узнает!!!
– Конечно, узнает! – согласилась Гарат. – Только он никому не расскажет об этом. Его рассказ будет звучать как великое святотатство… И еще он побоится своей жены и царей трех государств: Алраса, Нептуна и своего отца. Все они могут не правильно понять его поступок.
– Так ты это знала с самого начала? – поразилась Милана.
– Знала, – подтвердила Гарат. – Но не с начала. Только то, что произошло с нами недавно, зачем-то было нужно. Для будущего.
– Наверное, – согласилась Милана. И она подумала о том, как мало она знает и дала себе клятву, что обязательно изучит всю мудрость пси-корпуса и научится понимать Ал-Ма-Гарат с полуслова.
– Я приняла решение. Я согласна с Альмаз Убебкава. Ты будешь главой пси-корпуса и правящей царицей Таоросс. Это не мое желание и не просьба. Это решение Ур-Ана и Времени! Это очень важно, Милана.
– Повинуюсь, Гарат! – произнесла Милана.
…Если же видел, что кто из народа кричит, то, набросясь,
Скиптром его избивал и ругал оскорбительной речью:
Смолкни, несчастный! Садись-ка и слушай, что скажут другие,
Те, что получше тебя! Не воинствен ты сам, малосилен,
И не имел никогда ни в войне, ни в совете значенья.
Гомер. Илиада.
Приятный запах наполнял воздух. Цветы многих жестколистных кустарников содержали в себе ароматные эфирные масла, которые разносились ветром, наполняя воздух дурманящими запахами. Деревья и кустарники цвели и благоухали, им не было никакого дела до людских забот. Жизнь продолжалась, и ничто не могло помешать ее буйству.
Солнце еще только всходило на горизонтом, а поляна, где должен происходить совет тинийских вождей и царей государств, была уже заполнена людьми. Решили, что утренняя прохлада больше способствует здравому смыслу, чем испепеляющий зной.
Заросли мирта и плюща, обвившего платаны и кедры, сочная зелень на фоне голубого неба словно замерли, ожидая важного события.