– Мы три столетия поклоняемся ануннаку Инанне, – сказала Нунмашда. – А наш господин жил с ней под одной крышей. Богиня не допустила бы к себе человека, так осквернившего себя. Разве Инанна требует человеческих жертв?
– Нет, я такого не слышал, – смутился Ушшум-Анна.
– Он добрый! – не выдержала Нисаба.
– Он спит с тобой, сестра! – глухо сказал Ушшум-Анна.
– Да! Он – мой господин. Я выполняю его волю. Но он никогда не сделал мне больно! Мне хорошо с ним! Почему, брат, ты так плохо о нем думаешь? Он не дал тебе в руки деревянной лопаты, не дал тебе в руки плетеной корзины, ты не носишь в ней землю, не роешь каналы. Ты носишь чистую одежду, ты забыл, что такое голод, ты ешь каждый вечер досыта. Ты забыл то время, когда не знал, где взять еды на ужин! Не говори так никогда больше, не обвиняй посланника Инанны!
– Не буду! – выслушав справедливые упреки сестры, сдался Ушшум-Анна.
***
Как-то однажды Георгий вышел из дома во внутренний дворик и услышал, как Ушшум-Анна повернув лицо к небу, обращался к Энмешарра:
– В тот день, когда всех наделяли долей, на мою долю выпало страдание.
Мой бог, я пред тобой,
Хочу говорить с тобой, слово мое – стон,
Я поведаю тебе об этом, посетую на горечь пути моего,
В смущении произношу я эти слова,
Слова недостойные сильного мужа,
Слова, которые должна женщина говорить.
Мой бог, мой отец, породивший меня, воздень к
Себе лицо мое,
Подобно невинному теленку в грусти… мольбе,
Долго ль еще будешь ты мной пренебрегать,
Оставляя беззащитным? Как вола,
Оставлять меня без поводыря?
– Энмешарра услышал твою мольбу! – произнес отчетливо Георгий.
Ушшум-Анна резко повернулся на голос. Увидев хозяина, сник.
– Я всего лишь молился, – произнес он. – Энмешарра не слышит моих молитв.
– Он услышал ее, и я передаю тебе его ответ. Слушай: Не пройдет и двух шарехов, как таблица твоей судьбы изменится в лучшую сторону.
– Господин, ты слышишь голос бога? – изумился Ушшум-Анна.
– Нет. Но ануннаки многому научили меня. Собери все свои силы, наберись терпения, и твоя просьба очень скоро будет исполнена…
-Хе-ам ! – произнес молодой шумер.
А на следующий день во двор к Георгию пришли все десять тинийцев и две тинийки, вернувшиеся из Ура. Они попросили воды для омовения, еды и отдыха. Целый день и еще полдня Георгий потратил на разговоры и пиры с кейторами. Он был откровенно рад их приезду. Его дом был единственным в Унуге, который посетило воинство ануннаков. Тинийцы отсыпались и отъедались. Они вели себя в доме Георгия свободно, но не трогали и не задевали бывших хозяев. Тинийки даже подарили Нисабе бусы, румяна и пудру. Ашшум-Анна незаметно издали оценивающе изучал тиниек и поражался их гармоничной красоте. Зато Нидаба, как девушка, тинийцев не интересовала абсолютно.