— Пищевод у меня, тетя, суженный. Вот пища и застревает… иногда.
— Ай, ай, ай! — покачала головой тётя Глаша. — Суженный, значит? Вот беда-то!
Саша с неудовольствием отметил, что сказала она это не очень испуганно.
— Что ж я с тобой делать буду? — между тем раздумывала тётя. — Может, полечить тебя? У нас доктор хороший…
Саша быстро затряс головой.
— Не помогает мне ничего, тётя!
— Может, травки какой попить… — Тётя положила на тарелку поджаристых, ещё пышущих жаром драников и густо полила их сметаной. — Ты, миленький, всё-таки попробуй хоть один. Потихоньку, маленькими кусочками…
— Разве что один… — будто нехотя, подсел к столу Саша, — Ладно, так и быть, попробую.
Тётя Глаша села напротив, горестно подперла щеку рукой.
— Как же тебя, Сашенька, дома-то кормят?
Ох, до чего же они были вкусны, эти драники, пропитанные маслом, густо смазанные сметаной, с хрустящей, тающей во рту корочкой! Саша с трудом оторвался от еды, чтобы объяснить тёте, что мама регулярно возит его в больницу — искусственно подкармливать.
— Надо же! — всплеснула руками тётя Глаша. — Искусственно подкармливать!..
Она ловко подложила Саше со сковородки драников.
— И как оно делается, это самое… искусственное?
— В горло такую трубочку вставляют, — не моргнув глазом, сказал Саша. — И… пищу жидкую пускают. Кашки там всякие, соки, витамины…
— Господи помилуй! — пугается тётя, подливая ему в тарелку сметаны. — Так ведь больно, поди?
Саша горестно вздыхает — что, мол, поделаешь! — ловко цепляет на вилку очередной драник и, расправившись с ним, объясняет, что сперва, конечно, больно было, а потом не больно нисколечко…
И тут только он замечает, что на сковороде остался всего один драничек. Один единственный, как бедная сиротка. Вот так проявил силу воли! Уверял, что драников не ест, а подчистил всё под метёлку. Настроение у него сразу испортилось.
— Всё, наелся! — решительно встал он из-за стола, с досадой бросив полотенце, которое тётя Глаша положила ему, как маленькому, на колени.
— А горло-то? — участливо спрашивает тётя, и вокруг её глаз сбегаются лукавые морщинки. — Нет, не горло, а этот… как его… пищевод, не болит?
— Болит! Но терпимо, — раздражённо отвечает Саша. — Драники ваши очень уж маслянистые. Сами проскальзывают. — И, подумав, объявил: — Пойду погуляю.
— Иди, соколик, гуляй, а чего же? У нас тут хорошо, скучать не будешь…
«Ага, не будешь! — подумал Саша, выскакивая за дверь. — Приехал бы я сюда, если бы не заставили!»
Обхитрила его тётя Глаша, заговорила совсем… И он хорош — забыл обо всём, на драники накинулся, будто не ел сроду.