– Он в тюрьме… – вздохнула Варя, проклиная себя за слабохарактерность.
– Выпьешь за мое здоровье? – внезапно спросила Соколовская после минутного замешательства.
– Я сыта…
– А я предлагаю не есть, а выпить.
– Пожалуй, только совсем чуть-чуть…
Кухня у Софьи Петровны была небольшая, не захламленная ненужными вещами. Такая функциональная обстановка с дурманящими запахами вкусно приготовленной еды. Варя не заметила, как уже ела жареные кабачки и оладьи из картофеля с морковью и луком.
– Ленины любимые, он не очень любит мясо, – пояснила Софья Петровна, которая даже порозовела за последнюю минуту и, казалось, была очень довольна своей судьбой. Создавалось впечатление, что она обрадовалась тому, что Леонид в тюрьме, по крайней мере он был жив.
Софья Петровна перехватила задумчивый взгляд гостьи.
– Я понимаю твое недоумение… Главное, что он жив, а то, что в тюрьме, так это не имеет никакого значения.
– Его обвиняют в серьезном преступлении.
– Он ни в чем не виноват, я это знаю, – безапелляционно заявила пожилая учительница.
– Как вы все в этом уверены, – удивилась Варя с набитым ртом.
– Поясни, кто – вы?
– Прохор Шляпин – адвокат, вы…
– И еще добрая сотня людей, – прервала ее заслуженная учительница. – Мы знаем Леню и знаем, что он не способен ни на что плохое. Я воспитала его, и я это знаю! – с особым значением в голосе произнесла Софья Петровна. – В чем его обвиняют?
– В изнасиловании.
Смех Софьи Петровны удивил Варю.
– Расскажи мне, девушка, все об этом деле, а еще то, откуда ты знаешь Леню.
– Да я, собственно, и не знаю… – пожала плечами Варя и приступила к долгому рассказу…
– Корневище старайся не обрывать! Чем меньше ты наносишь травму корням, тем больше шансов, что цветок сохранит свою цветочную активность в другом горшке, то есть на новом месте жительства, – командовала Софья Петровна. Она показывала Варваре на крыше дома в своей большой теплице, как пересаживать фиалки. – Наверное, ты думаешь, что тетка, то есть я, сошла с ума? И этому есть свое объяснение, мол, бабке восьмой десяток пошел. Узнала, что ее сын в тюрьме, и спокойно пошла пересаживать фиалки. Так думаешь? – спросила она.
Варвара улыбнулась.
– Сегодня самый странный день в моей жизни, начался он с драки на рынке и помойки, а заканчивается пересадкой фиалок в доме незнакомой женщины.
– Знаешь, что хочу сообщить тебе, – подмигнула ей Софья Петровна, – что день еще не закончился.
– Не пугайте меня, – вытерла пот со лба тыльной стороной ладони Варя и все равно измазала лицо.
– Знаешь… – снова начала Софья Петровна, – а я ведь такой тебя и представляла.