Это заметил Орешкин, который подошел и принялся объяснять, что официанткам положено обслуживать клиентов, а не танцевать с ними. Федор выразил крайнее раздражение и нагрубил администратору. Но от Вари все же отстал и уныло побрел на свое место.
Уладив назревающий конфликт, Орешкин подсел к Роману. Его лицо пылало негодованием.
– Ты видел? Видел? – пыхтел он. – Каков наглец! Пристал к девчонке, как банный лист. Ни стыда, ни совести! Ну ничего, я его отважу.
– Хороша Варя, вот и клеятся к ней мужики.
– Хороша, да не про них!
– Ты, никак, сам на девушку запал? – прищурился Лавров. – Глаза горят, скулы ходуном ходят. Неужто любовь-морковь?
Администратор побагровел, на его залысинах выступила испарина.
– У нас тут не бордель, – выпалил он, – а культурное заведение. Я своих девчонок в обиду не дам.
– В контракте официанток интимные услуги не прописаны?
– Нет.
– Признайся, Славик, ты к Варе не ровно дышишь. Иначе бы не кинулся коршуном на «монашка». Чуть глаза ему не выклевал.
– У меня глаза черные, а у него еще чернее. Смола кипящая, а не глаза, – с сердцем вымолвил Орешкин. – Будто сама преисподняя на тебя смотрит.
– Насчет преисподней ты верно подметил.
– Слушай, от него разит какой-то хренью… как от скунса.
– Серой, что ли?
Они помолчали. Лавров наблюдал за Прозориным и Федором, которые выясняли отношения. Похоже, хозяин «Дубравы» отчитывал своего спутника, а тот оправдывался.
Администратор следил за Варькой, которая бегала в кухню и обратно, косясь по сторонам. Небось кавалера поджидает, – Тараса или Лешу.
– Дуры-бабы, – сплюнул он и потянулся к графинчику с водкой. Увидел, что тот полон. – Ты че, трезвенником заделался, Рома? Выпивка не тронута! Закуска цела.
– Я кофейком балуюсь. Мне сегодня надо сохранять ясность ума и твердую память.
– А я, с твоего позволения, выпью.
– Может, не надо? Ты на работе.
– Душа болит, брат! – простонал Орешкин, мысленно проклиная ветреную Варьку. – Сдались ей эти охламоны прозоринские!
– Чего-чего?
– Охранники из «Дубравы», черт бы их побрал. Задурили девчонке голову.
Он начал изливать накопившуюся досаду, плеснул себе водки, но так и не выпил. Одумался.
– Мне еще до полуночи здесь париться. Окосею, на подвиги потянет. Кто-нибудь заметит, хозяину настучит. Тот меня без премиальных оставит.
– Уже бывало?
– Служба не мед, – горестно изрек Славик и встал. – Ладно, пойду. Тут за всеми глаз да глаз нужен.
Лавров обрадовался, что администратор вернулся к своим обязанностям и перестал отвлекать его от слежки за Прозориным и Федором.
Те, похоже, повздорили. Сидели с постными лицами, не глядя друг на друга. Мимо них прошла Варя, и Лаврову показалось, что Прозорин придержал за руку не в меру прыткого «монаха».