Это зло явилось из прошлого. Этот черный огонь разожжен слишком давно, чтобы ощутить его связь с нынешними реалиями.
Молодые парни в надетых поверх курток синих фартуках убирали с дорожек снег. Они поглядывали на Глорию и улыбались. Жизнь продолжается и диктует свои правила. Снег должен быть расчищен, дома – натоплены, еда – подана на стол.
Из трубы на крыше ресторана клубился серый дымок. Повара разжигали русскую печь, – достопримечательность, указанную в рекламных проспектах. В печке готовили щи и запекали птицу, начиненную яблоками.
Глория вдохнула пахнущий дымком воздух. Морозец щипал ее за щеки, покрывал ресницы инеем.
Она не удивилась, когда зазвонил в кармане сотовый. Давно пора.
– Долго же ты спишь, Рома…
– Я давно на ногах. Что в пансионате? Ищут официантку?
– Искали.
– Она здесь, в «Дубраве».
– Орешкин так и сказал.
– Орешкин? Он-то как догадался?
– Интуиция влюбленного.
– Или убийцы, – хмуро заметил Лавров. – В общем, буди Санту, и пусть он везет тебя в «Дубраву». С хозяином я договорюсь.
– Что за спешка? – усмехнулась Глория. – Можно мне хотя бы позавтракать?
– Тут и позавтракаем. Вместе…
Поместье «Дубрава»
Катя спустилась к столу с опозданием. Она была элегантно одета, но не накрашена и выглядела измученной.
Лавров уже доедал омлет со сладким перцем. Кухарка принесла кофе в маленьких чашечках и сливки.
– Где мой муж? – спросила хозяйка.
– Он рано встал, – сообщил гость. – Я видел, как он прошел под окнами.
– Наверное, в лабораторию отправился.
У Кати не было аппетита. Она пригубила кофе и поморщилась.
– Надо поговорить, – заявил сыщик, когда за кухаркой закрылась дверь.
– Мне тоже, – прошептала Катя, оживляясь. – Вчера я чуть не умерла со страху! Все уехали, а я сидела в гостиной с горничной. Она вязала шарф.
– Шарф? – поперхнулся Роман.
– Ну да… шарф. Потом она решила примерить его на мою шею. У меня душа в пятки! Чувствую, дышать нечем… сердце в груди скачет. Я чуть в обморок не грохнулась.
– Горничная хотела тебя задушить?
– Не знаю, – покачала головой Катя. – Меня обуял такой ужас, ты себе не представляешь!
Они оба не заметили, как перешли на «ты».
– Слава Богу, все обошлось.
– Меня так трясло, что я попросила Галину заварить мне успокоительный чай. Она проводила меня в спальню и осталась ждать Прозорина.
– Если бы она собиралась тебя задушить, ты бы уже была мертва, – заявил Лавров, думая о двух узниках, запертых в гаражной кладовой. – Тебе повезло.
Катя побледнела, хотя ее щеки и без того казались восковыми.
– В каком… смысле?
– Ты жива, а кое-кто – мертв.
– Кто? – вздрогнула она. – Ты нарочно меня пугаешь?