Мужчина на дыбе даже во время пытки, исказившей его черты, показался ей красивым. Рослым, сильным и благородным.
– Его приговорят к сожжению, – с плотоядной улыбкой добавил Владыка. – Но я не имею к этому злодейству ни малейшего отношения.
– Перед сожжением ему окажут милость, – сообщил карлик, желая успокоить Глорию. – Повесят на глазах толпы. Потом палач обрежет веревку, и тело упадет в заранее подготовленный ящик. Два его сообщника сгорят заживо, в то время как труп синьора, только слегка обуглившийся, положат в гроб и отдадут родственникам.
Владыка и карлик наперебой рисовали Глории картину, которая могла бы показаться романтической, не будь она столь кошмарной.
Мужчина в черном шелковом камзоле и черном бархатном плаще с капюшоном поднимается на помост для казни. Стоит ясный солнечный день. В водах Луары отражаются зеленые ивы и тополя. Дует свежий ветерок.
На площади беснуется разгоряченная гневом толпа. Горожане сжимают кулаки и выкрикивают проклятия. Некоторые женщины бьются в истерике. Матери погибших детей рвут на себе волосы и одежду.
Под неистовые крики людей палач набрасывает на шею осужденного петлю. Помощник подносит факел к куче хвороста. Костер разгорается под протяжный звон кафедральных колоколов…
Глория закрыла глаза, не в силах смотреть на такое.
Проснувшись, она долго лежала, пока не сообразила, что находится в собственной спальне…
* * *
Пансионат «Лель»
Тем же утром Лавров проснулся в номере отеля с тяжелой головой и дурным настроением. Ему снились ужасы. Он не смог вспомнить, что именно. Его удивили стены из бревен и деревянный потолок.
– Черт, – пробормотал он, взглянув на часы. – Ничего себе! Почти полдень.
Он вскочил и отправился в душ. В голове прояснилось. Вчера они со Славиком пили до умопомрачения, а потом, вероятно, вырубились.
Вернувшись в комнату, Роман приоткрыл зеленые шторы и выглянул на улицу. Там стояли сосны, лежал снег, бродили люди с лыжами в руках.
– Я на отдыхе! – обрадовался он и оглянулся вокруг в поисках халата. Чемодан с вещами, похоже, остался в машине. А натягивать джинсы и свитер не хотелось.
Сотрудники пансионата заботились о своих клиентах. По крайней мере, в этом уютном номере висел на крючке синий махровый халат, внизу стояли шлепанцы того же цвета.
– Молодцы, – похвалил сервис Лавров, засовывая босые ноги в тапочки.
В дверь деликатно постучали.
– Входите!
– Привет, Рома, – просиял Орешкин, вваливаясь к приятелю. – Ну, ты и соня! Завтракать будешь?
– Уже обедать пора.
– Твоя правда. Собирайся, поведу тебя на обед.
– Ты как огурчик, – позавидовал ему Роман. – Свежий, бодрый. Словно вчера не перебрал вместе со мной.