– Господи, Алеша, я допускаю, что тебе наплевать на школу, но ты хоть о родителях подумай, каково им иметь такого сына как ты? Как твой отец может наставлять и исповедовать посторонних людей, если он своего родного сына к порядку призвать не может? – внешне спокойно, без лишних эмоций пыталась уже далеко не в первый раз достучаться до «приколиста» Елена Николаевна. – Ладно, я еще могу понять, что у тебя постоянно свербит в одном месте, это природа и ее не изменить. И то, что ты тут нам ночью «концерт» летом устроил, и за тобой милиция гонялась…
Елена Николаевна, могла бы здесь перечислить немало подобных «подвигов» Алексея совершенных непосредственно в стенах школы. Например, одновременно возмутительный и очень смешной «прикол» организованный им где-то в середине прошлого учебного года на уроке химии. Тогда мобильный телефон, подключенный к усилительной колонке в его портфеле, вместо обычной мелодии, используемой в качестве звонка, вдруг на весь класс заорал:
– Внимание! Работает ОМОН! Всем лечь и не двигаться! При малейшем сопротивлении открываем огонь на поражение!
Где уж он закачал на мобильник такой «звонок», но потом не только ученики, но и большинство учителей не могли сдержать улыбки, а то и откровенно смеялись, когда представляли, как на эту команду реагировала химичка, застыв в прострации, не зная, что делать, падать на пол или продолжать урок.
– Все это ребячество, хоть ты уже далеко не ребенок, но то, что произошло сегодня, это уже не детская шалость, это уже более чем серьезно. Если бы то же, что ты высказал Фатиме Гусмановой, адресовалось бы какой-нибудь русской девочке, то было бы еще полбеды, а так все это можно истолковать как разжигание межнациональной розни. Ты, понимаешь, с каким огнем начал играться? – завуч, сидя за своим столом, снизу вверх укоризненно смотрела на стоящего перед ней и не поднимавшего глаз ученика.
– Я… я не хотел, но она же первая начала, она наших девчонок оскорбила, – глухо, будто ему перехватило горло, оправдывался Алексей.
Это произошло всего три часа назад во время большой перемены…
В школе вообще еще с девяностых годов возникло какое-то заразное поветрие – многие девчонки где-то с седьмого-восьмого классов начинали материться, курить, причем не только из неблагополучных семей, но и вполне нормальные, даже отличницы. Дальше-больше, возникла «мода» на девчоночьи разборки, «стрелки», иногда доходящие до настоящих драк. Алексей не переносил ни матерящихся, ни дерущихся девчонок. Но если в первом случае он просто отворачивался и уходил, хотя сам в ребячьей среде мог использовать матерные слова для связки слов наравне с другими пацанами. Однажды эти «связные» слова случайно услышал отец, и в наказание поставил его на полдня на колени под образа, заставив читать молитвы. Когда же ему приходилось быть свидетелем девичьих драк, он в отличие от других парней, как правило, занимавших позицию «зрителей»… Он немедленно вмешивался, растаскивал, а то и просто разбрасывал драчуний – его рост, сила и трехгодичный опыт занятий в секции дзю-до, позволял делать это достаточно эффективно.