– Как только я дам короткую очередь, ты выставляешь автомат за насыпь и начинаешь палить короткими очередями, трассирующими… Вот, я тебе магазин с трассирующими пристегну… Помни, короткими, нажал на спуск, сосчитал раз-два и отпускай, а то у тебя патроны быстро кончатся. Три-четыре очереди дал, и смывайся, метров на десять-пятнадцать отбежал и снова три четыре очереди. Голову из траншеи не высовывай, только автомат. Потом ещё отбегаешь и по новой три-четыре очереди. Потом назад. Понял?
– Понял, а куда стрелять-то?
– Ты что, совсем тупой? Туда, – Дроздов махнул рукой в сторону «зелёнки».
– Понятно. А зачем всё это. Я ведь так ни в кого не попаду, только запарюсь бегавши.
– Так нужно. Ты не бойся, опасности для тебя никакой, главное морду не высовывай. Над тобой пули свистеть будут, но ты не дрейфь, в траншее ты в безопасности. Только ко мне ближе той насыпи не приближайся.
– Понял, а долго так бегать.
– Пока тревожная группа не прибудет, минут десять. Ты рожки-то менять умеешь? Давай покажу…
Дроздов заметил их сразу, как только они выползли из «зелёнки». Их было двое, и они короткими перебежками продвигались от валуна к валуну, в промежутках между пусками ракет. Уже не первый раз на этом участке разведка «духов» появлялась вот так из кустов и, используя множество больших и малых камней, приближались к выдвинутому вперёд посту федералов. До сих пор эти вылазки пресекались взаимно корректно: дозор их вовремя обнаруживал, следовал доклад по телефону, на КП сразу же взвывала сирена, резко возрастала интенсивность пуска ракет и на подмогу спешила тревожная группа. Впрочем, уже одной сирены, или даже короткой очереди с поста оказывалось достаточно, чтобы «духи» сразу же «усекали», что обнаружены и, повернув назад, проворно исчезали в «зелёнке».
Сейчас Дроздов не доложил, и те двое продолжали перебегать, поднимаясь вверх по склону, всё дальше отдаляясь от линии кустов. Метров за сто до поста, склон становился почти голым – Дроздов со товарищи два дня под прикрытием «пропалывали» этот участок. Лишь несколько каменных бугров, глубоко засевших в почве, сиротливо торчали здесь. Они долго не решались выйти на эту площадку, видимо надеясь, что их всё-таки заметят с поста, поднимут тревогу и у них появится моральное право вернуться в спасительную «зелёнку». Но Дроздов на этот раз решил не давать им такого права, и они вынуждены были, собравшись с духом, подавив дрожь и сомнения идти дальше, туда, откуда вернуться уже не так просто. Вернуться без веской причины, этого им не позволяли кандалы легендарной кавказской гордости и неминуемое обвинение в трусости, самое унизительное для горца.