— Мы идем точно на запад,— шепнул Логан.
— Откуда ты знаешь? — спросил я.
— Прежде всего, по луне.
— А зачем им на запад? Ведь с поломанным гребным валом и с одним неисправным двигателем им наверняка придется возвращаться в Германию на ремонт.
— Не очень-то у них сейчас много шансов проскочить проливом, а под водой они идти не могут. Наверное, они попытаются обогнуть Шотландию с севера. А может, у них есть база в Испании или еще где.
Наши охранники, державшиеся очень близко, чтобы не дать нам прыгнуть за борт, если мы попытаемся это сделать, подали нам знак, что мы уже надышались. Лодку сильно качало, и я обнаружил, что спуск по трапу рубки сродни подвигу. Мы вернулись на отведенные нам койки, и впервые с тех пор, как мы взошли на борт, я по-настоящему уснул. Вероятно, меня убаюкал непрерывный ровный стук двигателя.
Когда я проснулся, двигатель уже не работал. В носовом отсеке царила необычная суета. Свесившись со своей койки, я заглянул на нижнюю, где лежал Логан.
— Что такое? — спросил я.
— Не знаю,— ответил он, потом шепотом добавил:— Мне кажется, мы недалеко от северного побережья Корнуолла.
— Откуда ты знаешь?
Вместо ответа он протянул руку, и я увидел у него на ладони большие серебряные часы, которые он всегда носил в кармане брюк. Они были повернуты циферблатом вниз, задняя крышка откинута, обнажая светящийся компас.
— Уже пятый час,— сказал он.— Мы ушли от Кэджуита вскоре после полуночи и почти два часа держали курс точно на запад. В два двадцать мы свернули на север — очевидно, огибая Лэндс-Энд. К трем пятнадцати пошли уже почти строго на северо-восток, а минут пять назад легли в дрейф.
— Как ты полагаешь, что они задумали? — спросил я.— Может, командир передает полученные сведения на другую лодку?
Не ответив, Логан перевернул часы. Задняя крышка щелкнула. Подняв глаза, я увидел, что наш охранник уже встал со своего места на койке чуть дальше по проходу и внимательно наблюдает за нами. Люк рубки все еще был открыт. Если бы нам удалось отнять у охранника револьвер и добраться до рычагов управления балластными цистернами, мы могли бы потопить эту лодку. При распахнутом люке рубки смерть была бы быстрой. Но пока я обдумывал эту мысль, пытаясь вспомнить все рычаги и кнопки, которыми немцы пользовались у меня на глазах, по палубе у нас над головой затопали ноги и находившиеся наверху члены команды стали спускаться в люк. Последним спустился командир, и люк с грохотом закрылся. Я выругал себя за то, что мысль затопить лодку не пришла мне в голову раньше.
Отдали приказ к погружению, и было отчетливо слышно, как вода заполняет цистерны. Из носовой части доносился резкий скрежет, о происхождении которого я понятия не имел. Лодка медленно погрузилась. Наступила тишина. Появившийся из рубки командир взял головной телефон, который висел на крючке в аппаратной, и заговорил в трубку. Голос у него был приглушенный, но я разобрал слова «двигатели» и «отремонтировать». Почти тут же скрежет возобновился.