Угол комнаты покачнулся и медленно поехал вниз. Чтобы предотвратить падение потолка в своем отдельно взятом сознании, Прошкин прислонился к дверному косяку. Голова сразу же наполнилась той звенящей пустотой, в которой каждое слово из внешнего мира звучало, словно весенняя капля, упавшая в пустое оцинкованное ведро. Баев, который перестал печатать и принялся искать ручку для подписания документов, замер и недоуменно смотрел на нотариуса. Корнев демонстративно буднично поинтересовался:
— Что с вами, товарищ Мазур, стряслось?
— Раз по условиям этого спектакля мне предстоит самому произнести приговор, я скажу! — все так же твердо, с оттенком обреченной решимости, произнес Мазур, вытянулся во фронт, по-армейски щелкнул каблуками надраенных штиблет и с легким поклоном, как бы представляясь, отрекомендовался: — Лейб-гвардии штабс-ротмистр де Лурье, Западная добровольческая армия! — он снова щелкнул каблуками и вытянул вперед руки, так что костяшки на запястьях соприкоснулись, в ожидании наручников. — Арестуйте же меня! Я сражался с 1918 года, с первых дней, под непосредственным командованием полковника Бермондта[27], а затем…
Прошкин не слушал дальше — суть была ясна. Последствия — предсказуемы и неотвратимы. Шутка сказать: на двадцать втором году торжества советской власти в Пролетарском районе города Н. обнаружился белогвардейский офицер, исправлявший должность государственного нотариуса! Да за такое голову снимут в один момент! Увлекательный рассказ о бессмысленных поражениях белой гвардии, неизменно укреплявших дух штабс-ротмистра, у него еще будет время послушать в камере, ведь в Н-ском УГБ со времен ЧК камер постоянно не хватало, а одиночных, кроме пресловутой двадцать восьмой, в которой нашли Ульхта, так и вообще не существовало. Но в двадцать восьмой, насколько знает Прошкин, подозрительный замок до сих пор не сменили. Так что сунут их с почтенным ротмистром к десятку расхитителей колхозного добра, а если повезет, к паре-тройке деморализованных уклонистов…
Конечно, на все происходящее можно посмотреть и с другой точки зрения: вторая нотариальная контора располагалась, по счастливому стечению обстоятельств, в Пролетарском районе, где районное УГБ НКВД до 1938 года возглавлял Александр Евсеевич Гарбуз, осужденный полгода назад как левый уклонист и наймит американского империализма, то есть международный шпион. Понятно, что под его черным крылом свили гнездо всякие белогвардейские диверсанты. А сознательный Прошкин мужественно вскрыл этот вопиющий факт! Но смотреть с такой точки зрения возможно только при условии, что Владимир Митрофанович сохранит свой высокий пост или даже пойдет на повышение. Хотя сделанное публично заявления гражданина Мазура — де Лурье обращало саму возможность такого развития событий в малоприглядный прах. Сколько же бед способен навлечь на себя человек, наивно постучавшись солнечным летним днем не в ту дверь! Видно, рановато еще Прошкину на руководящую работу…