— Кто? — уже более настойчиво переспросил командир взвода.
Майор еще раз посмотрел на своих спутников, потом повернулся к Гавриленкову.
— Нож этот я видел у старшего лейтенанта охраны ФСБ Майера, который командует ротой в батальоне, руководимом подполковником Зотовым. Нет-нет… — сразу ответил майор Зотов, понимая, что хочет спросить Гавриленков. — Не родственник. Только однофамилец. Наверное, толковый командир. Прошел в спецназе две чеченские войны, имеет награды. Противник, думаю, серьезный даже для спецназа ГРУ, и бой предстоит серьезный. Но, раз уж события разворачиваются таким образом, считаю необходимым коротко, без подробностей, поставить тебя, старлей, в известность. Отойдем-ка в сторону, расскажу тебе кое-что. Это не для солдатских ушей… — и майор Зотов первым отошел от костра.
Остальные опера за командиром группы не последовали, а протянули руки ближе к языкам пламени. Солдаты потеснились, чтобы дать офицерам место. Впрочем, костер был большим, и места хватило на всех…
* * *
— Как ты сам, наверное, Сергей Сергеевич, догадался, ради группы кавказских бандитов, заброшенных злым умыслом судьбы на Дальний Восток, мы бы из Москвы сюда не поехали. С этими бандитами вы и без нас бы справились, своими силами. И следствие бы провели местными силами. Так?
— Так, — признался Гавриленков. — Я понимал, что вы с нами идете по какому-то другому вопросу. Честно говоря, я подозревал вас в том, что вы должны некое темное дело «прикрыть», чтобы информация о нем не выплыла наружу. Думал, что ваши сотрудники приложили руку к уничтожению группы полицейского спецназа. Теперь я понимаю, кто к этому руку приложил. Но что они здесь делают? Что здесь охранять? Рыбаков-ороков? От кого?..
— Может быть, я этого сообщать не должен, но, чтобы у нас получилось продуктивное сотрудничество, я расскажу. Не хочу вынуждать вас играть втемную. Вы же, в свою очередь, должны постараться не допускать солдат к лишней информации. У них наверняка возникнут вопросы. А что такое солдат? Он сегодня в казарме, через несколько месяцев — дома. Встретят дома, друзья соберутся, застолье… Сначала сто граммов, потом еще столько же, и еще… Разговоры начнутся… А каждые сто граммов из человека делают болтуна и хвастуна. Захочется рассказать, свидетелем каких тайн он является, и понесется после этого весть по всему миру. Я не потому так говорю, что солдат не уважаю, и не потому, что все они потенциальные пьяницы. Просто так уж человек устроен, что лишняя информация у него в голове свербит и требует выхода. Когда выбросит ее, тогда и успокоится. И потому я попрошу тебя, старлей, с солдатами информацией не делиться.