– Молодец, но разве он приехал?
– Да, только что, переоденет дорожное платье и поспешит во дворец.
– Хвала Аллаху!
Иосиф Хамон сначала отправился вместе с Сулейманом в поход, но вынужден был покинуть Повелителя, чтобы похоронить своего отца. Его не оказалось рядом, когда султан заболел, может, теперь поможет?
Но Роксолана больше надеялась на свою Гекче, которая знала толк и в ядах, и в противоядиях.
В спальне она указала перепуганному лекарю, чтобы сел в сторонке и молчал. Дильсиз знаками показал, что в потайную дверь стучали, Роксолана кивнула:
– Пусть приведут женщину, которая в моей комнате.
Сулейман по-прежнему лежал бледный, как полотно его рубашки, и тяжело дышал. Роксолана присела на постель, взяла безжизненную руку в свои руки, снова умоляла, как тогда, когда его отравили впервые:
– Не умирай… Ты так нужен нам… не умирай!
Поплакать бы, но даже этого она не могла себе позволить.
Тихонько подошла Михримах:
– Матушка, Кара-Ахмед-паша и Кемальзаде Мустафа что-то замышляют…
Роксолана вдруг взъярилась:
– Наплевать! Сейчас главное, чтобы Повелитель выжил.
В спальню скользнула Гекче, Роксолана подозвала ее к себе:
– Смотри, также было прошлый раз?
Перепуганная не меньше лекаря Гекче некоторое время не могла ничего сообразить, на нее пришлось даже прикрикнуть:
– Забудь, кто перед тобой! Придумай, как спасти больного!
– Госпожа… не так… у меня нет средств от этого яда…
– Совсем нет?!
– Есть, но их надо готовить, такое противоядие долго не хранится. Нужно несколько часов…
Роксолана почти застонала:
– Сколько?
– К утру сделаю, но…
– Что, не мямли!
– Повелитель может не дожить, он давно болен, это сразу видно.
Хотелось заорать, что она и сама все видит, но что толку.
Как жаль, что умер врач Сулеймана Моше Хамон, который, как и его отец, был придворным лекарем султанов. Моше сразу понял бы, что нужно говорить и делать… теперь оставалось надеяться на знания его сына Иосифа Хамона – султанского лекаря в третьем поколении.
Дильсиз от двери показал, что пришел лекарь.
– Иосиф Хамон?
Кивок.
– Впусти.
Хамон вошел быстро, темные глаза из-под густых черных бровей, впрочем, начавших уже седеть, смотрели пытливо.
– Повелитель устал, нужно помочь ему восстановить силы… – пока Роксолана ограничилась этой фразой, если лекарь неглуп, все поймет сам.
Он понял. Многие ли женщины даже под яшмаком – вуалью, закрывающей нижнюю часть лица, – могут позволить себе разговаривать с чужими мужчинами, тем более, наедине? Султанша могла, и все об этом знали. Ее проклинали на всех рынках Стамбула, твердя, что опоила султана приворотным зельем, она не обращала внимания, в ответ строила и строила новые бесплатные столовые для бедных, чтобы кормить тех, кто ее же клянет, приюты, медресе, мечети…