Пасторский дом надо освободить для другого священника. В последнюю ночь Фрицу не спится, в половине первого я снова вышел во двор, пишет он. При свете фонаря на повозку грузят мебель, и мальчик наблюдает за этим с болью в сердце. Прощай, любимый отчий дом!! Своим могучим стилосом ты оставил в моей душе неизгладимый след.
Семья Ницше переезжает в Наумбург. Семья - это молодая вдова Франциска с двумя детьми - пятилетним Фрицем и трехлетней Элизабет, бабушкой, двумя тетками и служанкой Миной.
Юный Ницше окружен женщинами, богобоязненными дамами: все они сами выросли в домах пасторов. Куда бы ни ступил мальчик - он в лоне Бога. Фриц тоже, разумеется, должен стать священником, близкие уже называют его маленьким пастором.
Маленькому пастору живется хорошо. Все его балуют и нежат, сестра обожает, дедушка любит. Внук нередко гостит у деда, благо тот живет неподалеку, в Поблесе. Сидит там с книгой в саду под деревьями и чувствует себя счастливым. Престарелая бабушка Эрдмута рассказывает мальчику о его предке польских кровей и о Наполеоне. Ей ведь довелось видеть, как пруссаки сражались за свою независимость, и хотя она всегда оставалась патриоткой, но Наполеон... Отчаянный был человек!
Нет, Фриц играет не на улице - он играет на рояле. И друзья у него кроткие как овечки. Из праздников ему всех милее собственный день рождения и Рождество Христово. Любимое слово - уют. Однако Фриц отнюдь не домосед. Ходит гулять, бегает на коньках, катается на санках и плавает. Плавание полезно, оно закаляет организм. Юношам его можно только рекомендовать, пишет рассудительный не по годам мальчик.
Железное здоровье матери - от воды. С детства обливалась ею - холодной. Маленькому Фрицу тоже не повредит. Водой лечат любую хворь, от головной боли до резей в животе. Мать ставит клизму, делает промывания и компрессы. У нее был звериный инстинкт материнства, пишет Курт Пауль Янц в трехтомной биографии "Фридрих Ницше". Внутренний мир, напротив, был неглубок, правда, не лишен сентиментальности, но по сути своей холоден.
Пай-мальчик Фриц ходит в мужскую школу, давно выучился читать и писать, памятлив на библейские изречения и цитирует Книгу книг так красиво, что можно прослезиться. Вот только орфография хромает. Пишет paken и schiken, Charackter и Direcktor, zu Haube и grusen. Не мешало бы ему иметь под рукой и копилочку с запятыми.
В остальном он - высокоодаренный ребенок со склонностью к чудачествам. Когда однажды, сразу после уроков, внезапно хлынул дождь, все ученики с визгом помчались домой. Кроме послушного Ницше. Он невозмутимо шагал под ливнем, прикрыв картузик грифельной доской, а грифельную доску - носовым платком. Беги же, беги! - издали кричала ему мать. Но мальчуган продолжал шествовать, нисколько не ускоряя шаг. Видишь ли, мама, сказал вымокший до нитки сын растерянной родительнице, в школьных правилах записано, что мальчики, покидая школу, не должны резвиться, а должны спокойно, как подобает воспитанным детям, разойтись по домам. - Я действительно держал себя с достоинством маленького закоренелого филистера, напишет он в девятнадцать лет.