Все увиденное производило удручающее впечатление, которое усугублялось внешним видом Барнаби и его грустной, какой-то робкой улыбкой. Еще год назад этот человек был другим. Или больше года?
Джек вспомнил прежнего сержанта Барнаби. Это был крепкий, скорый на подъем боец. Он хорошо командовал своими людьми и часто ходил в разведку.
Если ночью разведка сталкивалась с противником, Барнаби со своим ножом был неудержим.
— Что-то ты, лейтенант, невесел, — нарушил молчание Барнаби. — Когда мы виделись прошлый раз, ты выглядел иначе.
— А когда это было?
— Год назад. Мы встретились на ярмарке, ты еще был с какой-то бабой…
— Да, — вздохнул Джек. Он был тогда с Люсией, а потом довез Барнаби до дома. — С тех пор многое изменилось.
— Полоса невезения? — невесело усмехнулся Барнаби.
— Полоса, будь она неладна. Ты-то как здесь поживаешь?
— Мне всего хватает, мое дело стариковское. Все, что нужно, приносит дочь. Что-то прирабатываю — гружу, мету. Одним словом, делаю что придется. Постоянной работы нет — старый солдат никому не нужен…
— Ты бы мог устроиться охранником.
— На эти места и молодых хватает, а мне с моими сорока пятью годками да «волчьим билетом» ничего не светит. Прежде чем принять человека в охрану, о нем собирают сведения, а у меня — сам знаешь, уволен за дисциплинарный проступок с лишением пенсии…
— Закладываешь? — спросил Джек, кивая на стоявшие у стены бутылки.
— Случается. Но нечасто, конечно. Я меру знаю…
— Кто тебя под глаз приложил?
— Где? Под глазом?
— Под глазом, Рой, под глазом.
— Ну, это… — Барнаби вздохнул. — Это меня зять, по-семейному. Ты ничего такого не думай.
— Я не думаю.
— Нет, Джек, ты думаешь! Я это по твоему лицу вижу! — забеспокоился Барнаби. — Не смей вмешиваться в мои дела, ты мне теперь не командир.
— Я не вмешиваюсь. — Джек поднял руки, словно сдаваясь, и, отступив, присел на скрипучий стул.
Они помолчали.
— Ты знаешь, я до сих пор не могу простить себе, что ты из-за меня в ту драку влез, — сказал Джек.
— А как я мог не влезть? А если бы меня били, ты бы что, стоял и смотрел?
— Ну, драку-то ту я сам затеял…
— Драку ты затеял, — согласился Барнаби, — а челюсть майору я сломал.
Сказав это, бывший сержант расправил плечи и заулыбался.
— До сих пор помню, как он выскочил на меня — прямо под правую руку. Я как врезал, он через три стола перелетел…
— Через два, — возразил Джек.
— Ну хорошо, пусть через два, — легко согласился Барнаби. — Но это тоже неплохо.
Они снова помолчали.
— Эх, воспоминания, — покачал головой Барнаби. — Выпить бы.
— Значит, все-таки поддаешь?
— Поддаю, — признался ветеран. — Иногда вспоминаю наших ребят — Шолквера, Парризи, Лескера… И думаю: вспоминают ли они нас?