С этими словами Соколиный Глаз отставил ружье и пополз через кусты, пока не оказался на таком расстоянии, что Давид мог расслышать его. Там он остановился и попробовал воспроизвести музыкальные упражнения, которые с таким успехом и блеском помогли ему выбраться живым из гуронского становища.
Обмануть тонкий слух псалмопевца было нелегко; к тому же, по совести говоря, издавать подобные звуки вряд ли сумел бы кто-нибудь, кроме Соколиного Глаза; поэтому Давид, уже слышавший их однажды, догадался, от кого они исходят. У бедняги, видимо, отлегло от сердца, потому что он без колебаний пошел на голос,— задача, не более трудная для него, чем отыскать по грохоту артиллерийскую батарею,— и вскоре наткнулся на притаившийся источник столь мелодичного шума.
— Интересно, что подумают на этот счет гуроны! — со смехом бросил разведчик, схватив Давида за руку и поспешно увлекая его к своим.— Если мошенники засели неподалеку, они решат, что у них стало два умалишенных вместо одного! Но здесь вы, приятель, в безопасности,— добавил он, указывая на Ункаса и его товарищей.— А теперь выкладывайте на чистом английском языке и без всяких дурацких завываний, что там надумали минги.
Давид в немом изумлении таращил глаза на окружавших его свирепых туземных вождей. Однако, успокоенный присутствием старых знакомых, он настолько овладел собой, что сумел вполне вразумительно ответить на вопрос.
— Язычники вышли из лагеря в большом количестве и, боюсь, с дурными намерениями,— начал он.— Весь последний час в хижинах не смолкал ужасный вой и шел нечестивый разгул, сопровождаемый такими звуками, воспроизвести которые немыслимо. Сказать по правде, именно в поисках покоя я и убежал к делаварам.
—Ваши уши вряд ли выиграли бы от этого, будь вы побыстрей на ногу,— суховато заметил разведчик.— Но сейчас речь не о том. Где гуроны?
— Сидят в засаде здесь, в лесу, на полдороге от селения, и в таком числе, что вам разумней вернуться восвояси.
Ункас окинул гордым взглядом стену деревьев, скрывавших его воинов, и осведомился:
— Магуа?
— Он с ними. Привел с собой девушку, жившую у делаваров, оставил ее в пещере и, как бешеный волк, бегом повел сюда своих дикарей. Не знаю, чем он так разъярен...
— Вы говорите, он оставил ее в пещере? — перебил Хейуорд.— К счастью, мы знаем, где она находится. Нельзя ли попробовать немедленно освободить Кору?
Ункас пытливо посмотрел на разведчика и лишь потом спросил:
— Что скажет Соколиный Глаз?
— Дай мне двадцать моих воинов. Я возьму вправо, берегом ручья спущусь до бобровой запруды и прихвачу там сагамора и полковника. Оттуда мы подадим вам боевой клич — при этом ветре его за целую милю расслышать можно. Тогда, Ункас, атакуй врага в лоб; когда же гуроны окажутся от нас на расстоянии выстрела, они получат такое угощение, что — клянусь добрым именем старого жителя границы! —их линия прогнется, как ясеневый лук. Затем мы нагрянем к ним в становище, вызволим девушку из пещеры и навсегда покончим с мошенниками, дав им открытый бой по тактике белых или действуя из засады и под прикрытием на индейский манер. Может, конечно, мой план составлен и не по-ученому, майор, но, набравшись смелости и терпения, его можно выполнить.