Я сгорбившись выхожу из примерочной, стараясь как можно сильнее выпятить живот и выглядеть так же отвратительно, как сам костюм. Надеюсь, это его убедит.
— Тебе совсем не нравится? — смеется он.
— Совсем.
— А по-моему, очень красивый костюм.
— Эд… — говорю я предупреждающим тоном.
— Ладно, ладно. Если не нравится, подберем что-нибудь еще.
Еще восемь жутких платьев и костюмов из тафты, и у меня кончается терпение. Предполагалось, что ходить по магазинам будет весело, но Эд настаивает, чтобы я примеряла эти отвратительные, безвкусные наряды для престарелых, и мне уже кажется, что совместный шопинг был большой ошибкой.
Наконец мы уходим из отдела вечерних платьев, и, когда идем мимо витрин бутиков, Эд останавливается и подходит к магазину «Донна Каран». Там, на манекене в витрине, поблескивает стразами самое прекрасное черное платье, которое я только видела в своей жизни. Длиной до пола, с длинными рукавами, глубоким вырезом спереди, облегающее, сексуально подчеркивающее каждый изгиб — просто изумительное платье.
Какое-то время мы оба стоим и слова не можем проронить от восторга, а потом Эд поворачивается к продавщице, которая топчется позади нас с приветливой улыбкой.
— У вас есть двенадцатый размер? — спрашивает он.
Я приятно удивлена, что он запомнил мой размер.
— Конечно, сэр, — отвечает она, улыбается мне и идет за платьем.
Я стою выпрямившись, с гордым видом, восхищаясь, как замечательно платье облегает мою фигуру, делая меня стройной, элегантной и изысканной — настоящей королевой. Я представляю, как буду смотреться, если уберу волосы наверх в шикарный шиньон, надену открытые туфли на высоких каблуках, с ремешками и грациозно пройдусь; воображаю, как в моих ушах будут поблескивать крошечные бриллиантовые сережки… Но что-то я размечталась. Откуда мне взять бриллиантовые сережки?
Я выхожу из примерочной, и Эд с продавщицей теряют дар речи.
— Ты просто неотразима! — шепчет Эд.
А продавщица согласно кивает, и я знаю, она говорит, что мне очень идет это платье, не потому, что должна так всем говорить, даже если они выглядят как коровы; нет, на этот раз ее восторг искренен. Боже, я должна купить это платье.
— Вот то самое платье! — говорит Эд.
И я расцветаю, восхищаясь отражением в зеркале.
— Мне нравится! — говорю я. — Это самая красивая вещь, которую я когда-нибудь надевала.
Эд поворачивается к продавщице.
— Вы принимаете «Америкен экспресс»?
Я возвращаюсь в примерочную и снимаю платье. Не могу удержаться, украдкой смотрю на ценник — и чуть не падаю в обморок. Тысяча пятьсот фунтов.