Кен перевернул правой рукой левую руку на коленях и взглянул на часы.
- Семь сорок. Сейчас мы должны быть снова на курсе. Держи шестьдесят два.
Я медленно переложил штурвал и изменил курс на пять градусов. Кен впервые за этот рейс начертил на карте маленький прямоугольник - знак мертвой зоны при исчислении курса. И рядом проставил время.
Я посмотрел на карту. Последний кружок, зафиксировавший наше уточненное местоположение, относился к 7.25 - за пятнадцать минут, или за полсотни с лишним миль, до этого. Для прохождения под фронтом в районе сужения мы нуждались в чем-то посущественнее, чем этот мертвый прямоугольник.
- А как насчет более или менее точной прокладки, про которую ты тут говорил? - спросил я.
Кен улыбнулся.
- Ищи данные, а я сделаю.
Он достал навигационный измеритель, транспортир и линейку из кармана на двери и начал работать с картой, а я включил радиотелеграф и стал осторожно вращать диск. Афины заглушались страшным шумом и треском. Я посмотрел, как на это реагирует радиокомпас, и стрелка бешено заметалась. В пределах пяти градусов ничего подходящего. Я стал искать дальше.
Лука слышна была чисто, но слабо, радиокомпас не мог взят её пеленг. Бенгази в настоящий момент в эфире не было, Пилоса тоже. Я убавил звук на радиотелеграфе и выключил радиостанцию. Часы показывали 7.44.
- Через сколько, как ты думаешь, мы увидим этот фронт? Через полсотни миль?
Слева, справа и спереди, все ближе и ближе, вырастало огромное, как первый небоскреб огромного города, кучевое облако, закрывая обзор. Но это ещё был не фронт. Фронт, когда мы увидели его, оказался высокой стеной из кучевых и грозовых облаков, раза в четыре выше того, что мы видели сейчас.
- Да, - сказал я. - Через пятьдесят и увидим.
- Хорошо. - Он ткнул карандашом в карту. - Как ты будешь вести себя в зоне фронта?
На это трудно было ответить. Здесь один ветер, там, в Пилосе, я не знаю какой. Он будет крутить: к северу, когда мы подойдем к фронту, а потом повернет резко на юг и на юго-восток в дальней точке фронта.
Этот поворот был важен: нам нужен был или восточный ветер, или западный, или близко к тому или другому, если мы собирались садиться на дорогу, что на острове Саксос, которая идет в направлении с востока на запад.
Но для беспокойства об этом ещё настанет свой черед.
Я медленно произнес:
- Считай ветер сорок узлов и двести восемьдесят градусов на уровне моря.
Это было предположение. А что мне оставалось ещё сказать?
- Понял.
Он стал вращать диск маленького вычислительного устройства, а я снова продолжил поиски в радиоэфире, но ничего не нашел: все близкие станции находились либо в области действия фронта, либо за его дальней стороной. Часы показывали 7.46.