Избушка Самсонова стояла на отлете от деревни, почти в лесу. Здесь, у сторожки, партизаны оставили «про запас» пять верховых лошадей. Однажды Самсонов заметил, что к сторожке приближаются немцы. Старик не растерялся: он быстро спрятал седла, а лошадей отогнал в лес. На расспросы переводчика обстоятельно и спокойно ответил, что советские солдаты и партизаны в лесу не появлялись («Где уж, разве им сейчас сюда добраться, господин начальник?»), а приблудившихся лошадей ему кормить нечем («Фуражу нет, господин начальник»), вот они и бродят вокруг да около.
Немецкий офицер, выслушав переводчика, процедил «зер гут», а затем вошел в сторожку и внимательно осмотрел ее. Ему, видимо, нравилось все: чистота в комнате, занавески на окнах, широкая кровать, застеленная белым покрывалом, дорожка на полу, посуда в шкафу. Зайдя за печь, он увидел забившуюся в угол дочь лесника Соню и удовлетворенно щелкнул языком. После этого стал что-то говорить переводчику.
Тот передал старику желание герра майора. Герр майор недоволен тем, что в деревне, где размещается его отдел штаба, слишком грязно, а у местных жителей не осталось ничего, что любит в меню герр майор. А он любит грибные супы, курицу, русское сало и на третье — кисель или сладкий компот из сушеных ягод. Возле дома он видел огороженный сеткой курятник и слышал кудахтанье кур. В сенях заметил несколько связок сушеных грибов. В шкафу, в банках, лежат пригодные для компота ягоды. Поэтому, решил герр майор, он будет сюда приезжать на отдых и надеется, что этот русский старик окажется умным, гостеприимным и сумеет удовлетворить все желания и угодить вкусам офицера непобедимой германской армии.
Забрав коней, немцы ушли. А офицер с тех пор повадился ездить в сторожку. Приезжает он обычно на автомобиле под вечер, ест, пьет и все рыскает глазами: а где же «медхен Сонья»? Но «Сонья» то лежит больная (на градуснике, заранее натертом шерстяной тряпочкой, блестящая полоска ртути все время держится на цифре 38,8), то уходит к фельдшеру в соседнее село. Майор сокрушенно качает головой и на ломаном русском языке желает старикам, чтобы их шене тохтер[9] поскорее выздоровела и составила ему за столом компанию. Затем он придирчиво проверяет белизну простынь и наволочек, даже нюхает их своим длинным носом, засовывает под подушку пистолет, кладет рядом, на табуретку, четыре гранаты и, не снимая мундира, ложится спать. Спит очень крепко, с громким храпом. Приезжающие с ним два автоматчика укладываются в сенях: один возле входной двери, другой, шофер — возле окна, выходящего на огород.