Радива кинула быстрый взгляд на Волхова (он в это время поджался, словно ждал нечаянного удара), потом взглянула на отца, произнесла, слегка волнуясь:
— Батюшка, уважаю волю твою и уповаю на милость твою. Не перечь моей воле. Люб мне Волхов и согласна я выйти за него замуж.
Все разом зашумели, а Кий ударил ладонью по ляжке и произнес весело:
— И пусть будет так, как дочь желает!
Свадьбу играли громкую, пировали всю неделю. На улицы Киева были выкатаны бочки с пивом, брагой и медовухой, на кострах жарились туши баранов, кабанов и телят, гулял и веселился весь честной народ.
А потом молодые прибыли в Новгород. Там князь Словен тоже не ударил в грязь лицом, новгородцы никогда не видали такого угощения. Молодые поселились не в княжеском дворце, а в доме Волхова на берегу реки. И снова потек поток людей в его хоромы. Но только стал говорить народ, что теперь идут не к реке Мутной, а к Волхову; начали забывать прежнее название реки, а приняли новое, которое всем стало до нраву — река Волхов.
Жизнь семейная у молодой четы протекала спокойно. Разумной, выдержанной и заботливой супругой оказалась Радива. Родились первые дети — сын и дочь. Радоваться бы Волхову, да одно огорчало и печалило его. Еще не очень старым был отец — и пятидесяти нет, — но начал внезапно сдавать.
В последнее время Словена стали мучить боли. Они поселились где-то внутри живота. Боль отдавала то в спину, то в ребра. Он щупал, трогал, мял те места, но все равно не мог понять, откуда она исходила. Боли то становились острыми, жгучими, мучительными, невыносимыми, то отступали, и появлялась надежда на выздоровление. Кудесники и знахари осматривали его, заглядывали в рот, глаза, прислушивались к дыханию, но ничего определенного сказать не могли.
Постепенно он сам по какому-то особому наитию больного человека определил, что источник его страданий находится где-то на внутренней стороне позвоночника, стал просить лекарей накладывать на то место мази и припарки. Вроде бы наступало улучшение, но болезнь не уходила, будто зарываясь все глубже и глубже.
Словен чувствовал, что какая-то грозная, могучая, неодолимая сила, словно крутая волна, безжалостно надвигается на него и вот-вот задавит, а он беспомощен перед ней. Всегда в жизни, даже в тяжелейшие времена, отыскивал выход, обнаруживал пути отхода, удачный, ловкий шаг; теперь же видел, что попал в безвыходное положение и вынужден смириться. Эта безнадежность истощала и изнуряла его, заставляла покорно принимать удары судьбы.
Так прошло несколько месяцев. Словен сильно исхудал, от него ушли силы, он с трудом вставал, еле передвигался, наконец, болезнь уложила его в постель.