«А в гости к моей подруге — могли», — подумала я, вдруг ощутив острую тоску по моей сумасшедшей Веронике. Черт бы побрал этого убийцу. Как назло, выбирает тех, кто ближе к сердцу...
— Борис Ильич, вы можете ей позвонить?
— Тамаре? Могу. А зачем?
— Пусть она вспомнит всех, кто был у нее в тот день...
— Я говорил с ней на этот счет. Тогда еще, давно. Она сказала, что гости приходили к ней беспрерывно в течение нескольких дней и она не знает, кто из них...
— Пусть постарается вспомнить всех. Это очень важно. Скажите ей, что это очень важно, — твердо говорил Оникс, глядя на главного все тем же змеиным взором, который у него появился здесь. — И пусть составит список. Завтра же. Я заеду к вам... нет, лучше сразу к ней и возьму его.
Зобину явно не хотелось созваниваться с Тамарой и особенно просить ее об одолжении. Но в голосе оперативника был такой металл, вроде титана, что он не решился отказать ему. И тут же в глазах главного мелькнуло что-то, успокоившее его. Наверное, вспомнил, что может сослаться на требование правоохранительных органов, заранее ощутил интерес к этому, а заодно и к себе бывшей подруги и заметно повеселел.
— Сделаю. Сейчас же и позвоню.
— Хорошо. Всего доброго.
Сахаров быстро поднялся и двинулся к двери, едва не забыв меня. У порога он обернулся, встал на миг, пропустил меня вперед. Я услышала «счастливо» главного в ответ на свое «до свидания» и в тот же момент оказалась в коридоре. За мной, нетерпеливо подталкивая меня в спину, шел оперативник.
— Мне только наручников не хватает, — сердито сказала я Ониксу, когда мы очутились на улице. — Что ты идешь сзади, как конвоир, и еще толкаешься?
— Да, наручников тебе не хватает, — отрешенно произнес Оникс и без перехода сказал: — Знаешь, я носил «Новый мир» с рассказами Климова одному филологу... в Литературный институт... Он говорит, что стили похожи, но утверждать, что это один и тот же автор — нельзя. Либо я должен привлечь к этому делу еще парочку экспертов и подождать хотя бы дня три...
— Постой! — ошеломленная, перебила его я. — Чьи стили похожи? С кем ты сравнивал Дениса?
— С Кукушкинсом, с кем же еще? — удивленно посмотрел на меня Сахаров.
Взгляд его, снова змеиный, менялся. Вот уже он смотрел на меня не с удивлением, а с подозрением, затем, положив руку мне на плечо, по-доброму, как больную, спросил:
— Может, это ты их обоих убила?
— Я тоже вчера об этом думала! — оживилась я. — Даже у Пети спрашивала, страдаю ли я раздвоений личности. Потому что сама никак не могу вспомнить, убивала или нет.
— И что ответил Петя?