Этот роман, хотя я и успела прочитать до прихода Паши всего сто пятнадцать страниц, немного отличался от прежних вещей Кукушкинса более динамичным ходом повествования. В историях обоих героев чувствовалась какая-то нервозность, нараставшая постепенно. Было ясно, что кульминация будет совершенно неожиданной и сильной.
Я сама почти дрожала от непонятного чувства, с каждой страницей волнуясь и переживая все больше. Точно так я воспринимала произведения Кукушкинса и раньше, с одной только разницей: сейчас я, возможно, была его первым читателем.
Мне уже хотелось есть, но оторваться от этого текста было невозможно. Если б не звонок в дверь, я так и просидела бы за компьютером не вставая, пока не дочитала бы роман до конца.
Прозвенел второй звонок и сразу третий. Вытащив дискету, я пошла открывать дверь.
***
Зеркало в прихожей неприятно удивило меня. Я была в нем бледная, почти белая, с белыми губами и красными пятнами на скулах. Может, это сказалось волнение от чтения Кукушкинса, а может, сделала свое дело выпитая водка. Паша мог подумать обо мне бог знает что, если б он был более внимательным. Но он прошел в квартиру стремительно, взглянув на меня лишь мельком, и тут же начал выкладывать то, что узнал от Невзоровой. Мне это было уже неинтересно — просто отпала необходимость в ее информации, — но я слушала, так как мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями.
Вот что поведал мне Линник: он звонил в квартиру Невзоровой полчаса, пока не вышла соседка и не спросила его грозно, кто он такой и что тут вообще делает. Не успел Паша открыть рот, как соседка его узнала. Оказывается, она была страстной поклонницей авторской песни, Пашу слышала не раз и восхищалась его талантом, давно мечтала с ним познакомиться, а сейчас она просто не переживет, если он не соблаговолит зайти в ее квартиру и выпить чашечку кофе.
Паша соблаговолил. Соседка, напевая одну из его песен, радостно суетилась на кухне, варила кофе и резала что-то вкусно пахнущее; Паша тем временем набирал номер телефона Невзоровой. Раз, второй, пятый, десятый... Невзорова трубку не брала. Тогда у Паши родилась блестящая идея — через соседкину лоджию влезть в Людмилину квартиру. Соседка уж точно не смогла бы ему отказать. Так и получилось. Она лишь умоляла его сначала подкрепиться, а уж потом лезть через лоджию. Паша, как человек добрый, мольбам внял. Съев штук десять бутербродов с копченым мясом и ветчиной, выпив две чашки кофе, он надписал соседке тоненькую книжечку собственных стихов, которая вышла недавно и уже была у нее, и вышел на лоджию.