— Я тебя не знаю, — ответил он, надеясь, что она поймет его правильно. — До свидания.
Он оставил тетрадку на столе и спокойным, но скорым шагом вышел из бара.
Тоня поняла его правильно. Она улыбнулась, сунула тетрадку в сумку и тоже встала. Расследование продолжается. И пусть Сахаров не стал читать ее «допросы» дальше — там все равно больше не было ничего существенного, только короткий разговор с Мадам. Тетрадь была приманкой, и свое назначение она выполнила. Зато она познакомилась с оперативником и он дал ей понять, что она может заниматься этим делом самостоятельно, он не станет ей мешать. Ну а если кто спросит... Она не знает Колю Сахарова. Она не говорила с ним. Она сама по себе...
Я никого не знаю. Я ни с кем не говорила. Я сама по себе.
Мысль о том, что я теперь частный сыщик, согревала мне душу. Еще более мою душу согрело сообщение о том, что утром Дениса выпустили. Наверное, эти трое суток в камере запомнятся ему на всю жизнь. Ничего... Все уже позади. Денису, артисту и писателю, такой опыт может даже пригодиться.
Я раскрыла свою тетрадь, где на первых двух страницах были «допросы» Саврасова и Мадам, и переписала туда из блокнота фамилии тех, кто в тот злополучный вечер был у Миши. Вот этот список: Денис Климов, Федя Менро, Пульс (его привел Менро), Паша Линник, Штокман (его привел Линник), Сандалов, Невзорова и Михалев.
Каким ветром туда занесло Невзорову — я не знаю. Единственный человек из восьми Мишиных гостей, с которым я побеседовала, был Менро, а он в тонкости человеческих отношений никогда не вникает. Он не смог мне объяснить, почему Миша позвал плаксу Невзорову. Он только предположил, что ее пригласил Денис, но я не поверила: к Невзоровой Денис относился с долей здорового скептицизма и она даже немного побаивалась его острого языка.
Решив разобраться с Невзоровой попозже, я отчеркнула в тетрадке список гостей и ниже написала печатными буквами: КРАТКАЯ СПРАВКА.
Наверное, настоящий следователь обозначил бы это как-нибудь иначе, но я не настоящий следователь. Я любитель, к тому же только временно. Пока не избавлю Дениса от подозрений.
Честно говоря, тут уже не в одном Денисе дело. За те несколько дней, что прошли с Мишиной гибели, я настолько прониклась ощущением своей причастности к нему и к его жизни, что теперь ставила перед собой более конкретную и объемную цель: найти убийцу. Потому что нельзя ему жить среди нормальных людей после того, как он отнял все у нашего Миши и навсегда запустил его в мрачное «никогда». Я уже многажды представляла себе, как одиноко там Мише. Как страшно в той серой бескрайней пустоте. Как тоскливо в вечном безмолвии. Если бы я была верующей, я бы могла надеяться на место в раю для Миши. Но я была не очень верующая. Хотя и не атеистка, конечно. Я так — серединка на половинку.