Вот такими разработками и занималась моя группа, когда ко мне пришел Келдоровский. Я уже начинал уставать от проекта, который беззаветно «тащил» по заказу партии и правительства несколько лет. Не только и не столько потому, что испытывал колебания морального характера, – я и тогда считал, и сейчас убежден в том, что наша страна находится под непрерывным давлением других государств, инстинктивно боящихся сильных русских. Страну, чтобы ее не разворовали и не сделали чьим-то сырьевым придатком, нужно защищать. Нет, меня утомило другое: во-первых, работа с чрезвычайно неуравновешенными людьми – природными экстрасенсами (видели бы вы истерики, что ежедневно закатывала группа телепатов!), во-вторых, непрерывное давление со стороны аналогичных групп противника (головные боли, непонятные и неприятные события, необходимость все время проверять готовность антителепатов, поддерживающих защиту…). Да и сам проект остановился в развитии. От нас все время требовали немедленных результатов, нам же были необходимы долгие и планомерные исследования. Короче говоря, Петр уже знал мой ответ. Мне хотелось уйти из проекта «Дружба».
Я принял предложение возглавить административную часть нового проекта. После сдачи дел, отсылки контейнеров на новое место, положенного отпуска, который прошел на редкость в удовольствие – еще бы: никаких проблем по работе! – я начал принимать дела в поселке под Новосибирском.
Лично я, да и не только, пребывали тогда в настоящей эйфории от предстоящей работы. Что ни говори, оборонный потенциал экстрасенсорики ничтожен по сравнению с ее перспективами для каждого конкретного человека как мыслящего существа. Это был, как сейчас модно говорить, мой шанс.
Новый проект назывался «Пастырь» и выполнялся по заказу непосредственно ЦК КПСС. Суть его была изложена всего на нескольких десятках листков – поразительная краткость по сравнению с сотнями папок проекта «Дружба» – и сводилась к следующему.
В условиях падения патриотичности советского народа высшее партийное руководство озаботилось проблемой выдвижения из своих рядов лидера. Это могло исправить ситуацию – такой человек, как Сталин, Ленин или Гитлер, воздействующий на массы не авторитетом своего поста, но личной харизмой, был бы способен объединить страну. Конечно, если бы ему помогали такие же сильные функционеры, которые проникали бы в самые души людей, чьего приказа невозможно было бы ослушаться. Да, это могло бы исправить положение дел в стране и восстановить пошатнувшийся авторитет партии.
В нашу задачу входила разработка системы приемов, при помощи которых один человек мог бы управлять многими, – но так, чтобы те ничего не заподозрили.