– Понимаете, я надеялся, что пока мы обойдемся без официальных повесток. – Следователь умело выдержал драматическую паузу. – Но…
– Диктуйте адрес! – сдерживая кашель, перебила я. – Постараюсь приехать после обеда.
– К девяти, – с дружественной интонацией поправил собеседник. – Буду ждать вас к девяти.
Самым ярким мазком на невыразительной внешности Рыжова Вениамина Кондратьевича, на вид законченного ипохондрика с бесцветными глазами и дурно подстриженными волосами, являлись три кошачьих царапины поперек впалой обветренной щеки.
В кабинете, который он делил с другими коллегами, к счастью отсутствующими в ранний час, пахло табачным перегаром. Столы жались по углам, на стене висела огромная карта города и области. За спиной следователя высился сейф, а окно выходило на внутренний двор с кирпичной стеной, увенчанной кольцами колючей проволоки.
– Отличная погодка, – он растянул губы в крокодильей улыбке и облокотился на крышку стола.
Еще стоя на пороге, я заметила, что под газетой «Культура», несколько диссонирующей с обстановкой, Рыжов прятал полную пепельницу окурков. Полагаю, закурить хотелось нам обоим. Вениамин Кондратьевич сломался первым: отодвинул газетку и похлопал себя по карманам в поисках сигарет.
– Будете?
– Не курю, – соврала я и сняла с рукава пальто невидимую пылинку. В животе у меня туго свернулась стальная пружина.
– Может, водички? – следователь указал на прозрачный графин с водой, трогательно прикрытый сверху тонкой бумажкой вместо крышки. В солнечном свете, проникающем в кабинет через решетки, на стеклянных стенках ярко выделялись следы жирных пальцев.
Я перевела взгляд с графина на блеклое лицо Рыжова.
– У меня мало времени. Я не предупредила на работе, что задержусь.
– Любите прыгать с места в карьер? – усмехнулся тот.
– Не люблю опаздывать на работу. О чем вы хотели поговорить?
– Как давно вы видели Алексея Протаева? – следователь закурил, и нас окутало облако удушающего дыма. От запаха ядреных сигарет меня затошнило.
– Я его вообще никогда не видела. Мы не были знакомы, даже через соцсети.
Маленькая ложь во спасение. Вряд ли полиция смогла бы узнать, что до исчезновения я однажды встречалась с Алексеем. Дорожное столкновение скорее вызвало бы десятки вопросов, чем дало бы какие-либо объяснения…
– Однако его брату вы заявили, что якобы видели замороженное тело пропавшего. Так?
– Бред! – огрызнулась я, но заметив, каким предвкушением вспыхнули глаза следователя, поумерила пыл: – Ничего подобного я не говорила!
– Но вы видели тело? – следователь самым бессовестным образом давил на меня.