Сабтах захватил это оружие шесть столетий назад, убив агента Ордо Маллеус.
Сначала Сабтах отнесся к оружию как к безделушке. Целых четыре столетия ушло на то, чтобы разобраться в истинной природе кинжала, и за это время оружие покрылось пылью и затерялось в огромном количестве другого вооружения.
— Для этого мы и пришли сюда, — произнес Сабтах.
Он подошел к Хазарету и взял оружие в руки. Винтовки и лазганы задрожали у него под ногами.
— Прекрасное оружие, — отозвался Хазарет.
— Демоническое оружие, — произнес Сабтах, перекидывая кинжал из одной руки в другую. Кинжал вибрировал, когда демон внутри становился раздраженным.
— Ты думаешь, он понадобится нам во время призыва? — спросил Хазарет.
— Я уверен, что Мур начнет действовать во время ритуала. Да, я думаю, что понадобится.
Хазарет схватил с настенной полки боевой молот.
— Тогда первая рота поддержит тебя, Сабтах. Ты был кровником Гаммадина, и я встану под твои знамена.
Сабтах улыбнулся.
— Если со мной что-нибудь случится, Хазарет, ты должен будешь убить Мура. Кровавые Горгоны должны остаться теми, кем мы есть. Мы — ничто без истории и традиций. Не дай Муру развалить орден.
— Я покараю его, — пообещал Хазарет.
— Хорошо, — Сабтах достал из под ногтя небольшого червя.
— Это мой генокод. Он активирует защитные системы корабля и сканеры. Я связан с Гаммадином и все, к чему он имеет доступ, теперь доступно и тебе.
Хазарет принял червя из рук Сабтаха. Существо тут же проникло ему под кожу, словно жало шприца.
— Когда я должен буду это использовать?
— Пока я жив, никогда, — начал Сабтах. Он сделал паузу, а его взгляд посуровел. — Но однажды, я уверен, что сделаешь то, что должен. Никому не говори об этом.
По кораблю разнесся звук сирен, возвещая о наступлении нового цикла. Нового дня.
Глубоко внутри храма Мур и девять его помощников завершали последние песнопения. Ковен окружил огромный алтарь, и из их вокс-динамиков доносилась монотонная молитва. Они терли края серебряных чаш, сопровождая заклинания звуковой энергетикой.
Пентаграммы были нанесены еще утром. Сеть блокирующих многоугольников и внешних барьеров, начерченных мелом.
Несколько внешних печатей, огромные пентаграмные звезды, укрепляющие защиту.
Только тридцать Кровавых Горгон и их слуги образовали круг с алтарем в центре. У каждого было по одному черному коврику. Всего тридцать, по одному на каждого убитого на Гаутс Бассике воина.
Постепенно воздух стал холодным. Чем громче звучали песнопения, тем больше потоки ветра заполняли залу. Ветер гудел, ударяясь о стены.
Песнопение стихло, и ветер словно застыл на месте.