— А ты-то что тут делаешь? — перебил Сопи я.
— Да, дурака валяю… Мне надоело стоять за стойкой, и я решил стать наемником. Приехал в Гонконг, пробрался в горы и вступил в армию Юна Че. Но здесь совсем не та жизнь, на которую я рассчитывал. Ничего не имею против боевых действий, потому что в основном — это много крика, немного стрельбы и совсем мало вреда. Но маршировать по этим горам чертовски тяжело, а еда просто отвратительная. Платят нам редко, а когда получишь деньги, тратить их негде. Готов дезертировать хоть за десять центов!
— Послушай, у меня есть для тебя письмо. — Я полез в карман брюк и тут же заорал: — Меня обокрали! Его нет!
— Чего нет? — спросил Сопи.
— Письма. Я разыскивал тебя, чтобы передать письмо. Оно пришло в бар «Америкэн» в Тайнане. Письмо от юридической фирмы «Ормонд и Эшли» из Сан-Франциско.
— Ну и что же было в том письме?
— Откуда мне знать? Я его не распечатывал. Подумал, что кто-то оставил тебе кучу денег или что-нибудь в этом роде.
— Я помню, папаша говорил, что у него богатые родственники, — заволновался Сопи. — Посмотри еще раз, Стив.
— Я уже смотрел. Нету! Уверен, это Юн Че забрал письмо, пока я был в отключке. Пойду и врежу ему по челюсти.
— Постой! — заорал Сопи. — Ты добьешься, что нас обоих пристрелят! Тебе нельзя выходить из палатки, я должен тебя сторожить.
— Ладно, — согласился я. — Вряд ли в конверте были деньги. Скорей всего, тебе сообщали, куда приехать за наследством. Я запомнил адрес. Когда вернемся в Гонконг, я напишу им и сообщу, что разыскал тебя.
— Долго придется ждать, — с грустью констатировал Сопи.
— Не очень долго, — сказал я. — Вот уделаю Баллерина и сразу отправлюсь в Гонконг.
— Не отправишься, — возразил Сопи. — Во всяком случае не скоро.
— О чем это ты? — Мне стало любопытно. — Юн сказал, что отправит меня в Гонконг, если я побью Баллерина.
— Но он ведь не сказал, когда именно отправит, верно? — спросил Сопи. — Он не станет рисковать. Ты запросто начнешь болтать, и шпионы Вана быстро узнают наше местонахождение. Нет, мой дорогой, он будет держать тебя в плену до тех пор, пока мы не уйдем отсюда, а этого придется ждать месяцев шесть!
— Я должен торчать в этой норе шесть месяцев? — воскликнул я в праведном гневе. — Не буду!
— Может, тебе и не придется, — весело сказал он. — В лагере китайских повстанцев случаются самые неожиданные вещи. Я смотрю, на тебе часы Юна Че.
— Да, — признался я. — Правда, красивые? Юн Че подарил их мне.
— Ну, эти часы он не тебе первому дарит, — поведал Сопи. — Но они всегда возвращаются к Юну Че после смерти очередного владельца, — они умирают неожиданно и довольно часто. Только на моей памяти эти часы дарили четверым, и ни одного из них уже нет в живых.