Бакнер в гордом одиночестве высился у стойки бара, щедрой рукой наливая себе виски в пивную кружку. На нем была надета прям-таки ужасающая, поистине невероятная рубашка, переливавшаяся красным, желтым, пурпурным, зеленым и еще черт его знает какими цветами!
— О Боже! — потрясенно промолвил я. — Где тебе удалось откопать такое… такую штуку?!
— Ежели твое неуместное замечание относится к моей новой рубашке, — резко и с нажимом отвечал братец Медведь, — так знай, что таков теперь высший шик! Эта рубашка — самый классный товар! Лучшее, что мне удалось добыть в Денвере! Она куплена специально ко дню моей свадьбы!
— Так и есть! — простонал я. — Взаправду обезумел!
Ведь даже пьяный койот сразу бы усек, что, находясь в здравом уме, никто ни в жисть не натянет на себя такой кошмар!
— А чего уж такого безумного в том, когда человек собрался жениться? — огрызнулся Бакнер, отбив горлышко очередной бутылки и переливая ее содержимое в кружку. — Ведь люди женятся каждый божий день!
Я осторожно обогнул своего родича, смерив его оценивающим взглядом с ног до головы. Чем, по-видимому, окончательно довел его до белого каления.
— Какого дьявола! — воинственно взревел он, инстинктивно хватаясь за пояс с револьверами. — Ей-богу, ты вызываешь у меня сильнейшее желание врезать тебе по…
— Не надо, братец Бакнер! — поспешил я его успокоить. — Да не волнуйся же ты так! Лучше скажи-ка мне, кто та девушка, на которой, как тебе сейчас кажется, ты собрался жениться?
— Ничего мне не кажется, дубина ты стоеросовая! — сварливо возразил Медведь. — Ее зовут Энн Уилкинс, и живет она в Пьяной Лошади. Я еду туда прямо теперь, вот только допью бутылку, а венчание у нас, чтоб ты знал, — сегодня!
— Должно быть, столь ужасное заболевание передалось тебе по наследству прямо от твоего внучатого дедушки Исайи! — скорбно покачав головой, заметил я. — Недаром мой папаша не раз говаривал, что безумие старика Исайи обязательно когда-нибудь еще возродится в по-следующих поколениях Бакнеров. Но ты не бери в голову! Ведь старый Исайя в конце концов все же излечился и до самого конца жизни голосовал только за демократов. Излечишься и ты, братец Медведь! Ведь я уже здесь и надежно взял это дело в свои руки! Ну, идем же отсюда скорей, братец! — ласково попросил я и, улучив удобный момент, ловко провел свой коронный удушающий захват.
— Да пошел ты! — яростно прохрипел Медведь.
С этими словами он вцепился мне в волосы.
Мы с грохотом рухнули на пол и покатились куда-то по направлению к задней двери салуна. При этом всякий раз, когда братец Бакнер оказывался сверху, он немедленно принимался гулко колотить об пол моей головой, каковое обстоятельство вскоре начало меня прилично раздражать.