За окном проносились, хотя какое там – плавно ползли летние имперские пейзажи. Высокие лиственные леса сменялись полями, на которых вовсю трудились крестьяне, работая над чем-то, чего когда-то не знал и не понимал Константин. Почему-то все учителя обходили такие обыденные темы, как сбор урожая и сев зерна, работа по дереву или изготовление одежды из подручных материалов. Зато они весьма воодушевленно рассказывали об управлении государством, об экономике, политике и прочих премудростях высших чинов страны. Но юноша, теперь уже молодой мужчина, всегда считал, что без знания самых основ самой простой жизни нельзя построить достойное государство.
И сейчас, глядя на работающих крестьян, изредка разгибающих спины, чтобы кинуть быстрый взгляд в сторону степенно катящейся кареты, Константин понимал: он рад тому, что понимает, каково все это. Что видит, как люди, взмыленные, с обветренной кожей и страшными мозолями, собирают урожай. Видит, как резво падают колосья и как бережно их собирают в пучки и несут куда-то, чтобы потом, забрав зерно, положить в амбар. Император видел, как вдалеке кружат лопасти ветряных мельниц, а прикрыв глаза, он даже мог услышать треск жерновов, перемалывающих зерно в муку.
И эти звуки куда приятнее для правителя, нежели бесконечная суета его двора. Скрип перьев о пергамент, выкрики камердинеров, оповещающих о приходе тех или иных высоких лиц. И главное, всем что-то надо. Одному подай землю на отшибе, чтобы он мог там построить небольшой городок. Казалось бы, безобидная просьба, а копни глубже – и узнаешь, что именно в этой области ожидается скопление к сезону охоты стад оленей и стай пушняка. И вот пройдет охота, обогатится этот некто, а город так и не построит.
Или вот еще. Буквально на днях пришел один из членов младшего совета. Этот высокий, но щуплый, умудренный годами муж хотел просить за внучатого племянника, чтобы его приняли лейтенантом в императорскую гвардию. И ведь почему бы и нет, раз уж просит сам граф, да еще и младший советник? Но опять же на поверку все оказалось не так просто. Племяш этот, по слухам, – ярый гуляка и любитель чужих женщин, отчего страдают и женщины, и их мужчины, заколотые, будучи не вправе ответить знатной персоне. А такой гнилой человек может заразить всю гвардию.
И так каждый раз. Что бы ни произошло во дворце, какой бы документ ни подали на подпись, к какому бы решению ни склоняли, всегда найдется второе дно. И хорошо если только второе, потому как под ним, если вглядеться глубже, можно увидеть и третье, и порой даже четвертое.