Екатерина Алексеевна остановилась возле доски, разглядывая ее.
— Бабы, чай стынет! — позвала к столу учетчица — молодая, шустрая, из тех женщин, которые любят хозяйничать.
Доярки не спешили к столу, прихорашивались. В новом коровнике небось душ будет. А сейчас здесь, в летнем лагере, зеркала нет: поглядеться не во что.
Долгачева поняла, что доярки ее ожидают, не хотят вперед секретаря садиться за стол. Перестала разглядывать показатели (она их и без того знала) и подошла к столу.
— Екатерина Алексеевна, вы у нас не чаевничали?
— Нет, не приходилось.
— Тогда мы вам нальем чайку покрепче. Тихон Иванович любит крепкую заварку. Голова, говорит, светлеет.
— Давайте покрепче.
Признаться, Екатерина Алексеевна была удивлена, что Варгин сохранил обычай чаевничать и на летнем пастбище. Когда Долгачева предложила завести чаепитие на фермах, то она имела в виду зиму. Но и этому чаепитию Тихон Иванович сопротивлялся. «Есть время у них чаевничать? — говорил он. — У каждой дом рядом. А там ребята да ягнята. Хозяйство, одним словом».
А дояркам чаепитие очень понравилось. И Варгин вот и на летнем пастбище поставил для красного уголка домик и чай в нем завел, как на зимней ферме.
Долгачева не знала кое-кого из доярок. Вернее, в лицо-то каждую знала: на всяких совещаниях и слетах видела. Но старых доярок, вроде Прасковьи Чернавиной, Екатерина Алексеевна величала по имени-отчеству и теперь чаще, чем к другим, обращалась к ней.
— Прасковья Аверьяновна, — спросила Долгачева Чернавину, которая раскладывала варенье в розетки и подавала их всем по очереди. — Откуда у вас варенье?
— Из дома принесли.
Прасковья стала пробовать варенье ложечкой, словно проверяя, насколько сладко оно.
Выждав, сколько требовало приличие, Долгачева тоже стала подцеплять ложечкой варенье и маленькими глотками отпивать чай.
Чай и вправду был хорош — крепкий, душистый.
Какое-то время все молчали, пригубливали чай и стучали ложечками по краям розеток.
«Чаепития эти потому и прижились, — думала Долгачева. — Пить чай — это бабье занятие. Мужикам теперь подай питье покрепче». Екатерина Алексеевна заулыбалась, пряча от доярок улыбку: «Еще подумают, что смеюсь без причины».
А улыбалась Долгачева совсем по другому случаю. Как-то два года назад, когда колготились с этим чаепитием, приехала она в Березовку.
Серафим Ловцов оказался в конторе. Приехали они на ферму. Коровник — на окраине села. Крыша подновлена, поблескивает серым шифером. Но не крыша интересовала Долгачеву: она попросила его проводить в красный уголок. Серафим знал, что Екатерина Алексеевна сейчас про чай будет спрашивать. А чаепитие у него уже было заведено. Пока шли, Серафим рассказывал, как он покупал самовар, посуду, как доярки полюбили эти вечерние чаепития.