Она рассмеялась:
— Мне двадцать четыре года, я совсем не ребенок, и мне хочется жить именно так.
— Почему вы все это мне рассказываете? Что мне стоит отправить вашему отцу телеграмму?
Она покачала головой:
— Вы не сделаете этого. Я поговорила о вас с Джузеппе Френзи. Я бы не привела вас сюда, не будь я в вас уверена.
— А почему вы привели меня сюда?
Она посмотрела на меня, и от ее взгляда у меня внезапно перехватило дыхание. Выражение ее глаз не давало усомниться в том, что она делает мне приглашение перейти к активным действиям.
— Вы мне понравились, — сказала она. — От итальянских мужчин можно и устать. Они так горячи и так прямолинейны! Я попросила Джузеппе, чтобы он пригласил вас на вечеринку, и вот мы здесь.
Не подумайте, что я не почувствовал искушения. Я понимал, что все, что мне надо сделать, — это встать и заключить ее в объятия. Но это было слишком вульгарно, слишком просто. К тому же вставал вопрос о моей работе. Он интересовал меня больше, чем роман с Хелен.
Я поднялся на ноги:
— Понимаю. Что ж, становится поздно. Я должен, перед тем как ложиться спать, кое-что сделать. Мне надо идти.
Она посмотрела на меня, а ее губы сжались.
— Но вы не можете уйти сейчас. Вы только что пришли.
— Сожалею. Мне надо идти.
— Вы хотите сказать, что не желаете оставаться?
— Дело не в том, что я хочу, а в том, что собираюсь сделать.
Она подняла руки и пробежалась пальцами по волосам. Возможно, это самый провокационный жест, на который способна женщина. Я был почти побежден, но все-таки не совсем.
— Я хочу, чтобы вы остались.
Я отрицательно покачал головой:
— Мне действительно надо идти.
Несколько мгновений она внимательно смотрела на меня ничего не выражающим взглядом. Затем пожала плечами, опустила руки и встала.
— Что ж, если вам так хочется. — Она подошла к двери, открыла ее и вышла в переднюю.
Я не хотел уходить. Мне пришлось сделать усилие, чтобы выйти в коридор.
— Может быть, вы согласитесь как-нибудь поужинать со мной или сходить в кино?
— Это было бы очень приятно, — вежливо ответила она. — Всего доброго.
Она слегка улыбнулась и захлопнула перед моим носом дверь.
Конечно, все это не могло так оставаться. Отношения между таким мужчиной, как я, и такой женщиной, как Хелен, рано или поздно должны были стать более сложными.
Я пытался выбросить ее из головы, но безуспешно. Перед моим взором стояло выражение ее глаз, когда я уходил. Я знал, что меня ждут неприятности, но она была такой притягательной, что любые проблемы казались несущественными. В моменты просветления я говорил себе, что, судя по всему, она сильно развращена, но потом думал — ну и что?