. В два часа ночи Елизавета была помещена в главную российскую тюрьму — Петропавловскую крепость, откуда ей уже не суждено было выйти. Вместе с ней в Алексеевском равелине
[19] оказались её спутники — польские дворяне Доманский и Чарномский, пятеро слуг и служанка Франциска.
Впрочем, в России всё секрет, но ничто не тайна. Уже 19 июня английский посол сэр Роберт Ганнинг сообщил в Лондон, что в крепости содержатся «в величайшей тайне» женщина, выдающая себя за дочь императрицы Елизаветы и графа Разумовского, и её свита из восьми человек. Никаких сомнений в самозванстве этой особы у дипломата не было: «Достоверно, что она обманщица, и она так плохо ознакомилась с историей, которую её научили рассказывать, что ложь её показаний выступает при малейшей проницательности». Ганнинг полагал, что этот персонаж был выведен «на сцену несколькими лицами в Польше с одобрения французского двора»>{194}.
К сожалению, точно неизвестно, где именно содержали новую узницу. Равелин отделялся от основной части укреплений рвом с водой (засыпанным в конце XIX века) и стал на долгие годы скрытой от глаз посетителей тюремной частью крепости. Там имелись мрачные «казаматы», в которых находились кровати, «тюфяки с мочалом», подушки, «одеяла набойчатые», «столы простые», стул и «ношник жестяной»>{195} — в камере постоянно должна была гореть сальная свеча. Но рядом была построена более благоустроенная деревянная тюрьма. Составленная в 1794 году поручиком Павлом Иглиным опись свидетельствует о наличии комнат, меблированных креслами, кроватями с перинами, комодами, ломберными столиками; столы, покрытые скатертями, могли сервироваться серебряными столовыми приборами, использовавшимися, очевидно, для трапезы, состоявшей из блюд, готовившихся на особой «офицерской кухне».
К сожалению, автор описи не указал, предназначались ли эти апартаменты для самих сотрудников тогдашнего главного следственного органа «по особо важным делам» — Тайной экспедиции Сената — или для особо важных заключённых. Но уж точно для арестантов предназначались прочие «нумера», разбитые в описи на четыре категории: от «многокомнатных» помещений с перегородками, зеркалами, посудой и «столовым бельём», кроватью за «занавескою» — до камер с «обстановкой», состоявшей только из кровати с тюфяком, и «казаматов», где из удобств имелось «всё простейшее»>{196}. Впрочем, как следует из донесения Голицына, хворавшую узницу через несколько дней переместили из равелина «в находящиеся под комендантским домом покои, также от виду посторонних удалённые».