Вернувшись в гостиную, он открыл дверь второй спальни, вошел внутрь и увидел кроватку и детские вещи. Лампа в виде карусели наполняла комнату приглушенным светом. «Нужно поблагодарить секретаршу за творческий подход», — подумал он и в следующую секунду заметил Рейчел. Она спала в кресле-качалке, поджав под себя ноги. На руках у нее лежал ребенок. Распущенные волосы струились по ее плечам мерцающим водопадом. На ней была ночная рубашка из белой хлопчатобумажной ткани, такая длинная, что наверняка закроет ей щиколотки, когда она выпрямится.
У Карима сдавило горло. Он видел эту женщину в откровенном наряде. Видел ее в узких джинсах и обнаженную. Всякий раз она была хороша, но сейчас она была так женственна, ранима и прекрасна, что его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Для него вдруг перестало иметь значение, почему она была с Рами. Он понял, что хочет ее так, как никогда еще не хотел ни одну женщину.
Карим сделал глубокий вдох.
Желать и обладать — две разные вещи. Он не может сделать ее своей. Это только усложнило бы и без того слишком сложную ситуацию. Ему нужно выполнить свой долг перед отцом, народом Алькантара и памятью покойного брата. Его мать думала только о себе, Рами тоже, но он не такой и никогда таким не будет. Он…
— Ба-ба-ба, — пролепетал малыш, глядя на Карима большими голубыми глазами, такими же, как у Рами.
Карим покачал головой и прижал палец к губам:
— Тс-с…
Губы мальчика задрожали. Он издал тихий жалобный звук, словно собирался заплакать. Карим снова покачал головой.
— Не надо, — прошептал он. — Дай Рейчел поспать.
Личико малыша сморщилось. Тогда Карим, не теряя времени, осторожно забрал его у Рейчел и вышел из комнаты.
Что дальше? Что нужно делать с плачущим ребенком?
— Ба! — выкрикнул Итан, задергав ручками и ножками.
Что это означает? Ему нужен переводчик с языка младенцев.
— Как ты смотришь на то, чтобы ненадолго спуститься? — спросил Карим.
Пока он шел по лестнице, ребенок захныкал.
— Я не знаю, чего ты хочешь, — пробормотал Карим.
При мысли о том, что ему придется кормить малыша либо менять ему подгузник, он пришел в отчаяние.
— Наа… Наа… Наа…
— Тс-с, — не подумав, произнес Карим.
Хныканье превратилось в громкий плач. По пухлым щекам малыша покатились слезы. Ища, чем их вытереть, Карим пожалел, что не надел футболку.
— Не плачь, — сказал он мальчику и осторожно провел пальцем по его мокрым щекам.
Вдруг крошечная ладошка обхватила его палец и потянула его в ротик, похожий на розовый бутон. Плач тут же прекратился.
Поняв, что Итан использовал его палец как прорезыватель, Карим улыбнулся, сел на один из диванов в гостиной и положил ноги на стеклянный кофейный столик.