Демиурги одновременно склонились над столом и принялись деловито передвигать фигурки.
– Стоп! – сказал через некоторое время Мазукта. – Ты как играешь?
– А что?
– Вон тот твой ублюдок – что он делает со старушкой?
– Переводит через дорогу.
– Ты с ума сошел? Он же насильник! Отрицательный тип.
– А отрицательным типам нельзя переводить старушек через дорогу?
– Нельзя!
– Почему?
Мазукта задумался.
– Нельзя – и все. Это доброе дело. А ты играешь за Зло.
– Минутку, – Шамбамбукли поднял руку. – Если мои фигуры станут совершать только плохие дела – их же никто любить не будет?
– Разумеется! Их должны бояться, а не любить.
– Нет, – Шамбамбукли решительно помотал головой, – я так не согласен. Если с ними никто не захочет водиться, то все же переметнутся на сторону белых, и я тогда проиграл.
– Почему у меня Мировое Зло никогда не проигрывает? – парировал Мазукта.
– Не знаю. А что я делаю не так?
– Ты все делаешь не так! Шпионы у тебя предотвращают войну, бандиты грабят богатых и раздают деньги бедным, насильники… ну, эти вообще действуют только по любви и по взаимному согласию! Я, конечно, понимаю, что цель оправдывает средства, – но не любые же средства!
– Ну давай поменяемся, – предложил Шамбамбукли, – раз ты так все хорошо знаешь, возьми себе черных, а я продолжу за белых.
– Ладно уж, продолжай… Давай я тебе растолкую, что уже успел сделать. Смотри, вот это – Инквизиция, она предотвращает уклонение фигур в сторону Зла. Это – святое воинство, которому поручено обращать черных в белую веру. Это – образовательная система, которая уничтожает в зародыше любые крамольные идеи, чтобы даже мысли такой, переметнуться, не было. Это – лагеря, куда изолируются неисправимые элементы. Всех ведь не сожжешь, правда? Ну ладно, ты пока занимайся белыми, а я буду исправлять то, что ты уже натворил.
– Да… – сглотнул Шамбамбукли. – Тут, безусловно, нужно многое исправлять…
Демиург Мазукта сидел в гостях у своего друга демиурга Шамбамбукли и пил кофе со сливками. Сам Шамбамбукли пил какао.
– Слушай, чего расскажу, – начал Мазукта.
– Ну?
– Замесил я недавно Хаос. А сам отлучился ненадолго. Ну, ты помнишь, мы с тобой вместе отлучались.
– Помню. И что?
– Я рассчитывал, что к моему возвращению Хаос как раз подойдет. А он прокис.
– Мои соболезнования, – Шамбамбукли состроил сочувственную гримасу и долил себе сливок в какао. – А что тут интересного? Такое со всеми случается.
– Хаос прокис, – продолжал Мазукта. – И расслоился. Твердь створожилась и осела вниз, а небо всплыло наверх. А поскольку меня не было, то они под шумок поженились.