Я выдохнул из себя весь воздух, который во мне был, после глубоко вдохнул и зачем-то отвесил Жене короткий поклон. В ответ она сильно (для девушки сильно, разумеется) сжала мою руку.
— Ну, иди, — сказала она, — бог с тобой.
— Я здесь! — сказал я не громко, но твёрдо и, с трудом передвигая негнущимися со страху ногами, сделал шаг прямо сквозь кусты.
Вокруг лежащего в позе эмбриона Майрона стояли трое. Двоих я знал, это были татарин и длинномордый; лица третьего было не разглядеть, потому что он стоял немного поодаль, в темноте.
— Этот, что ли? — спросил неизвестный мне персонаж татарина.
— Он, — и татарин запустил непогашенным «бычком» мне в лицо.
Каким-то чудом я увернулся от прочертившего в темноте рыжий трек окурка.
— Реакция есть — дети будут, — сообщил неизвестный.
Длинномордый с татарином подобострастно хохотнули. Странное дело, но именно этот окурок привёл меня в чувство — скованность прошла, и я ощутил упругость в негнущихся десять секунд назад ногах.
— Короче, чего от меня надо? — как можно спокойнее сказал я, — Майрона отпустите.
Все трое перевели взгляды на всё ещё лежащего в позе эмбриона Майрона.
— Так, этот свободен, — неизвестный подошёл к Майрону и слегка пнул его в филейную часть, — а с тобой (взгляд на меня) сейчас разбираться будем.
Теперь мне стало видно его лицо. Какие-то доли секунды потребовались мне на то, чтобы вспомнить, где я его раньше видел — это был тот самый чувак, который выскочил на меня в лесу, и которого я, сам не знаю как, сшиб одной левой.
В тот раз я не ошибся — это был уже сформировавшийся мужик, правда, невысокий, но довольно плечистый. Внешность у него была самая обычная: круглая физиономия, светлые прямые волосы, мелкие черты лица. Возраст определить было сложно, должно быть, где-то между двадцатью и двадцатью пятью. Из одежды мне больше всего запомнилась спортивная куртка «Adidas» — такие были в то время огромным дефицитом.
Между тем, Майрон вскочил на ноги и, не глядя по сторонам, рванул к школе, а «три товарища» — татарин, длинномордый и неизвестный — медленно двинулись на меня.
— А чего втроём? Один на один, слабо? — схватился я за последнюю соломину.
Неизвестный остановил остальных жестом.
— Ну, давай, один на один, — лениво сказал он и сплюнул себе под ноги.
Я встал в боксёрскую стойку, но тут же опустил руки. «Чего ради, — подумал я, — всё равно не поможет». То, что мне предстояло драться не с одногодком, а со взрослым мужиком, сводило мои шансы практически к нулю; единственное, на чём я мог попытаться сыграть, была скорость — в настоящем моем состоянии я был, несомненно, подвижнее.