— Так уж и не меньше…
— Ты согласна, чтобы я помогал тебе, или нет?
Девон увидела, что у него на скулах заиграли желваки, и вздохнула, признавая свое поражение.
— Ну, если ты так хочешь, будь по-твоему.
Улыбка Джонатана была такой чарующей, что у Девон подогнулись колени.
— Чего я хочу по-настоящему, мой любимый «тенси», так это отнести тебя в спальню и всю ночь любить тебя — медленно и страстно.
Девон попятилась от него подальше.
— Этого не будет, Джонатан. Я не собираюсь снова ввязываться в эту историю.
Улыбка Джонатана стала шире.
— Моя сладчайшая Девон, как ты говоришь в таких случаях? Там увидим?
* * *
На следующий день Джонатан вошел в прихожую квартиры Девон и осторожно встал на тряпку, чтобы не забрызгать пол. С плаща ручьями текла вода. Стаффорд поставил зонтик в угол, под картину в золоченой раме, изображавшую цветущие гвоздики, скорчил гримасу, которая должна была выражать его отношение к этой мерзкой погоде, и сунул перчатки на столик с мраморной столешницей.
Утро он провел в своем кабинете, а все остальное время занимался расследованием Девон, к которому относился теперь как к собственному детищу.
— Нашел что-нибудь? — спросила Девон с расстояния в несколько футов.
Джонатан тряхнул плащ и повесил его сушиться на вешалку рядом со стенным шкафом.
— Вот так приветствие! — сказал он оборачиваясь. — Что случилось со словами: «Хелло, Джонатан, как прошел день?» Или еще лучше: «Хелло, Джонатан. Я соскучилась. Я думала о тебе с самого утра»?
Девон рассмеялась. На ее прелестном лице вспыхнул румянец.
— Ладно, — уступила она. — Хелло, Джонатан, нашел что-нибудь? — Она убрала со лба прядь золотистых волос и закусила нежную коралловую губку, пытаясь сдержать улыбку.
Джонатан тоже улыбнулся. Ему хотелось в два шага пересечь комнату, схватить ее в объятия, прижаться губами к теплому, трепещущему рту, погрузить пальцы в ее волосы. Хотелось заставить Девон улыбаться так, как она привыкла. Хотелось услышать ее звонкий, негромкий смех.
Но ничего этого не будет. По крайней мере, сегодня.
— Я надеялся на большее, — неохотно признался он. — Улов небогатый.
— Что ж, придется помочь.
Джонатан схватил ее за руку и притянул к себе.
— Обещаешь?
Улыбка Девон тут же померкла.
— Я ничего не обещаю, Джонатан.
Как ни странно, он не осуждал ее. Если бы они поменялись местами, если бы она сознательно обманула его, Джонатан бы ушел от нее и даже не оглянулся на прощание. Когда речь шла о честности и доверии, он не был склонен к всепрощенчеству.
А Девон была. Может быть, она понимала его страх за Алекса; может быть, не была такой упрямой. Но какова бы ни была причина, с каждым разом он ощущал, что воинственность Девон слабеет. И она хотела его, хотела всеми фибрами, ничуть не меньше, чем он хотел ее. Недаром она облизывала губы, когда Джонатан смотрел на ее рот, недаром у нее твердели соски, когда он касался ее.