— Мне нужно подняться на минутку. — Он пытался говорить спокойно, но удавалось это с трудом.
— Ладно, я открываю.
Джонатан услышал щелчок, настежь распахнул тяжелую деревянную дверь и поднялся на второй этаж, шагая через две ступеньки. Он занес кулак, чтобы изо всех сил замолотить в дверь, но опомнился и постучал твердо, но вежливо. Надо было, чтобы его впустили. Впрочем, он все равно войдет, пусть даже для этого придется сломать дверь…
Девон стояла в прихожей и улыбалась.
— Я почти готова. Осталось только надеть пальто.
Мисс Джеймс была прелестна. Черный, отделанный жемчугом вечерний костюм с юбкой намного выше колен делал ее чертовски сексуальной. Стаффорд вспомнил, как эти красивые длинные ноги обхватывали его, какими твердыми были ее маленькие груди, когда она билась под ним в постели, вспомнил ее распухшие от поцелуев губы и чувства, которые он испытывал, овладевая ею. Чресла Джонатана судорожно сжались, и то, что он все еще хотел ее — даже в эту минуту, прекрасно зная, что она сделала, — заставило его вскипеть от гнева. Ярость вырвалась наружу.
— Пальто тебе не понадобится, — грубо сказал он, заставив Девон остановиться на полдороге к шкафу. — Мы никуда не идем.
— Не идем?
— Нет.
— А почему? — Выражение лица Девон тут же изменилось. Она воинственно шагнула ему навстречу.
— Потому что я сделал ошибку, заехав по дороге в больницу. У меня был короткий, но весьма насыщенный разговор с миссис Ливингстон. Уверен, вы с ней хорошо знакомы.
Девон превратилась в глыбу льда. Она знала, что рано или поздно это случится, но все еще, как последняя дура, молилась, чтобы этого не произошло. Она вздернула подбородок и бесстрашно посмотрела в его горящие серебряным блеском глаза.
— На самом деле вовсе не так хорошо. — Она изучала лицо Джонатана и в каждой его черте видела приговор. Челюсти были сжаты, губы сошлись в ниточку, и все же ее еще влекло к нему, как никогда не влекло ни к кому другому.
— Как ты могла? — спросил Стаффорд, стремительно шагнув навстречу и чуть не столкнувшись с ней.
До сих пор ей не приходилось видеть его таким — мрачным, гневным и совершенно недосягаемым. Она даже слегка испугалась.
— Как ты могла, видя, что ребенок прикован к креслу, все это время мечтать устроить ему допрос?
— В-все было совсем не так… — попятилась она.
— Не так? — Джонатан подступал ближе, ближе, пока не подошел вплотную и не прижал ее спиной к стене. Горячее дыхание Стаффорда опалило ей щеку.
— Я вовсе не собиралась причинить ему вред. Да и не смогла бы сделать ничего подобного.
Он только фыркнул.