— Хотя вам придется сделать еще одну вещь.
— Какую? — еле слышно выдавила она. Коди решила, что он потребует, чтобы она разделась, и пыталась сообразить, как ей тогда поступать.
Люк криво усмехнулся:
— Я всего лишь хочу, чтобы вы отложили Библию.
— И все? — Коди улыбнулась от уха до уха.
На какое-то мгновение при виде этой лучезарной улыбки Люк решил, что она просто хорошенькая. Но, моргнув, снова увидел перед собой очкастую мышку.
— Благослови вас Бог!
«Да еще и проповедует без отдыха, — добавил он про себя. — Нет, мне просто необходим отдых — я так устал, что уже кажется, что сестра Мэри… привлекательна».
— Спите.
Она поспешно положила книгу между собой и стеной и замерла, пока он устраивался рядом.
Люк завозился рядом, устраиваясь поудобнее. Ну и в переделку он влип! Зачем ему эта проповедница? Она только осложнит все. С ней, наверное, хлопот не оберешься. Люк вздохнул, приподнялся.
— Возьмите. — Он передал ей единственное одеяло.
Коди чуть не вырвала его из рук.
Люк молча глядел, как она заворачивается в него, и понимал, что нравится это ей или не нравится, но выхода нет. Пока он не достанет еще одно одеяло, ей придется делить с ним это.
— Сестра Мэри, так не пойдет.
— Что именно? — спросила она.
— Здесь только одно одеяло. Как там говорится в Библии насчет того, чтобы делиться с неимущими?
Коди лишь открыла рот при этой нахальной просьбе. Он хочет забраться под одно одеяло с ней? Набат в ее голове забил тревогу. Неужели его красивые слова были всего лишь… словами?
— Да, так сказано в Библии, и я всегда этого придерживаюсь. Однако вы похитили меня, увезли от дома и друзей. Вы притащили меня в это гнездовье грешников и теперь хотите, чтобы я спала с вами под одним одеялом? Боюсь, сэр, что не смогу с этим согласиться. Моя добродетель — это все, что у меня сейчас осталось, и я не смею так рисковать.
Она высвободилась из одеяла и передала его Люку.
— Можете взять его себе целиком. Моя вера согреет меня. — Став затем на колени на своей поло вине постели, она начала громко молиться: — О Господь, изыми меня из гущи этих грешников. Спаси душу мою, Господи Боже, чтобы славила я тебя по долам и весям. О том прошу тебя, Господи! Аминь!
Люк вздохнул. Он вспомнил, как ребенком молился перед сном с матерью. Теперь она умерла, а от той жизни ничего не осталось… Комок подступил к горлу — таким одиноким и несчастным он вдруг почувствовал себя.
— Ладно, оставьте это проклятое одеяло себе! Я буду спать там.
С этими словами он схватил ружье и улегся на полу в другом конце комнаты.
Коди чуть не захихикала, увидев, как подействовала на него ее молитва. Кто бы мог подумать — религиозный бандит! Надо будет иметь это в виду.