Он никого не ждал, и потому тихий стук в дверь заставил его вздрогнуть. Выхватив пистолет, он бесшумно подошел к двери, стараясь держать оружие не на виду.
— Кто там? — Он думал, это окажется Халлоуэй или один из его новых помощников, нанятых после побега грабителей из тюрьмы. Однако услышав ответ, он распахнул дверь и удивленно уставился на Элизабет Харрис: — Элизабет, вы?
— Джек, — мягко проговорила она, улыбаясь своей милой грустной улыбкой. — Могу я войти? Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз.
Она была очень печальной и казалась чем-то встревоженной.
— Разумеется. — Джек на секунду замялся. Ей нельзя было входить к нему, она могла скомпрометировать себя, но Элизабет так умоляюще смотрела на него, что он, отступив на шаг, распахнул дверь, приглашая ее войти.
Нежный легкий аромат ее духов дохнул на него, когда она прошла мимо, и он замер, наслаждаясь очарованием этого мгновения. Несколько минут назад предстоящая ночь казалась ему очередным долгим кошмаром. А теперь посреди его комнаты стояла прекрасная женщина и смотрела на него удивительными, потрясающими черными глазами. Мужчина мог утонуть в их бездонной глубине, потерять в них душу…
— Простите, что я появилась у вас подобным образом и побеспокоила. — Она видела, что он ошарашен ее визитом, и поспешила объясниться.
— Никакого беспокойства нет. Не хотите ли присесть? — Он приглашающе махнул рукой в сторону единственного стула.
— Да, спасибо.
Она говорила очень тихо, и отчаяние звучало в ее голосе. У Джека защемило сердце. Убрав пистолет, он подвинул ей стул, а сам сел напротив на краешек постели.
Предчувствуя что-то неладное, он спросил:
— В чем дело, Элизабет? Вашему мужу снова стало плохо?
Элизабет подняла на него полные слез глаза:
— О Джек… Все так ужасно.
— Что случилось? Он что…
— Нет, Джонатан жив, но для меня жизнь превратилась в сущий ад. Он так зол, все время пребывает в такой ярости из-за своего увечья, что стал невыносимым. Боюсь, что во всем он винит меня… не знаю почему, но он меня так…
Джек увидел, как мучительно исказилось ее лицо, и готов был сделать что угодно, чтобы защитить эту хрупкую женщину.
— Он ничего вам не сделал, Элизабет?
Она прерывисто вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Затем, словно вдруг осознав, что прийти в гостиницу к нему, в сущности незнакомцу, это безумие, поднялась со стула и бросилась к двери.
— Простите меня, ради Бога. Я не должна была приходить к вам. О, простите!
— Элизабет! — Джек схватил ее за руку.
Она выглядела такой испуганной и отчаявшейся, что он не мог позволить так ей уйти. Ей, видно, совсем не к кому обратиться за помощью, если она пришла к нему. Неужели он ей ничем не поможет? Джек почувствовал, что ненавидит этого Харриса. Женщин надо обожать и лелеять, а не издеваться над ними.