Наконец доска поднялась — она была прикреплена петлей к другой доске. В полу образовалась дыра, размером фут на два. Трейси сунула руку внутрь, достала небольшой деревянный ящик и подняла крышку. Внутри оказалась картонная коробка, лежавшая поверх стопки блокнотов на спирали. Трейси открыла контейнер, а мы через ее плечо заглянули внутрь.
— Фотографии, — сказала Адель, поначалу с радостью, пока не поняла, что на них изображено.
Никто из нас не рассчитывал найти такое, даже Адель.
Трейси медленно пролистала снимки, мы по-прежнему стояли у нее за спиной. На фотографиях одно за другим мелькали тела молодых девушек, всех форм и размеров, в естественных и неестественных позах, голые и одетые. В цвете, черно-белые, в сепии. Но больше всего нас тронули их лица, в основном затуманенные. Некоторые девушки улыбались, другие выглядели испуганными или откровенно страдали. А еще были лица трупов на разных стадиях разложения.
Широко распахнув глаза, Адель прикрыла рот рукой. Мне показалось, ее сейчас стошнит.
Трейси аккуратно собрала фотографии в стопку, положила обратно в коробку и закрыла.
— Думаю, сейчас нам не стоит на них смотреть, — неестественно спокойным тоном сказала она.
— Тебя это должно слегка утешить, — повернулась Трейси к Кристин. — Многим фотографиям больше двадцати лет. Так что не ты начала все это.
Вид Кристин полностью соответствовал нашим чувствам: она пребывала в ужасе и смятении.
Что все это значит? Я вновь дотянулась до фотографии Дженнифер в кармане. Было ли в коробке и ее изображение?
— Давайте посмотрим блокноты, — предложила я, стараясь говорить ровным голосом, хотя мне хотелось кричать.
Трейси достала тетради и раздала по одной каждому из нас. Я медленно открыла свою, стараясь прикасаться к страницам лишь кончиками пальцев, будто даже слова здесь были пропитаны ядом.
— Что это? — наконец спросила я. На страницах были заметки, написанные ровным почерком Джека. — «Подопытный Аш-двадцать девять, болевой порог в шесть баллов».
Мы разом повернулись к Адель. Только она могла нам сказать, что все это значит. Женщина явно пребывала в шоке. Она взяла блокнот и, в отличие от меня, ласково провела пальцами по страницам, будто встретила давно потерянного любовника.
— Это его… записи, — с благоговением прошептала она. — Которые я искала. Десять лет.
— Потрудись объяснить! — с возрастающим раздражением предложила Трейси.
Адель вдруг смутилась, ее показная храбрость рассеялась. Видимо, она поняла, что все это значит для нас. Или значило бы для любого человеческого существа.