– Я тоже никому не нужен, – проговорил он. – Но лейтенанты правы. В естественном отборе правы те, на чьей стороне сила и красота. Поглядите на их плечи и эполеты.
– Фу, ну что вы такое говорите!
– Простите! В неравной борьбе ожесточаешься! Не хотите ли потанцевать со мной?
– Это из милосердия?
– Да, ко мне!
Он выбросил сигару.
– Вы когда-нибудь чувствовали себя изгоем, человеком, отвергнутым судьбой? Знаете ли вы, что значит всегда быть последним? – продолжал он с горячностью.
– О, чувствовала ли я! Но в подобных случаях, – добавила она веско, – оставшиеся за бортом не обязательно бывают последними. Помимо красоты, существуют и другие качества, ценимые в жизни.
– Какие же качества вы цените больше всего у мужчин?
– Доброту, – ответила она решительно. – Потому что это качество у мужчин встречается очень редко.
– Доброте, как правило, сопутствует слабость, а женщинам обычно нравится сила.
– Каким женщинам? Время грубой силы миновало, и нам, людям, сделавшим большой шаг по пути цивилизации, должно было бы хватить ума не ценить силу мускулов и грубость выше доброго сердца.
– Должно было бы! И все же! Взгляните на тех, в зале!
– Для меня истинная мужественность заключается в благородстве чувств и интеллигентности сердца.
– Значит, вы бы посчитали человека, которого весь свет называет слабым, неу…
– Какое мне дело до всего света! До того, что говорит свет!
– А знаете, вы необыкновенная женщина! – сказал председатель уездного суда с возрастающим интересом.
– Вовсе нет! Просто вы, мужчины, привыкли смотреть на женщин как на своего рода кукол для развлечения…
– Какие мужчины? Я, фрекен, с детства смотрел на женщину как на высшее существо, и в тот день, когда меня полюбит женщина, а я ее, я стану ее рабом.
Адель посмотрела на него долгим и пристальным взглядом.
– Вы необыкновенный человек, – сказала она наконец.
Объявив друг друга необыкновенными особями дурного человеческого рода, излив свое презрение к пустому наслаждению танцем и поделившись наблюдениями насчет меланхолической луны, они вошли в зал и присоединились к танцующим.
Адель танцевала превосходно, и председатель уездного суда окончательно завоевал ее сердце, ибо танцевал как «невинная девушка».
Музыка смолкла, и они вновь уединились на веранде.
– Что такое любовь? – спросила Адель, глядя на луну, словно ожидала ответа от небес.
– Взаимная симпатия душ, – прошептал адвокат, и голос его был похож на дуновение ветра.
– Но симпатия легко превращается в антипатию, такое бывает довольно часто, – отозвалась Адель.
– Значит, это не настоящая симпатия. Некоторые материалисты считают, что, не будь двух полов, не было бы любви; они осмеливаются утверждать, будто чувственная любовь сильнее всякой другой. Как это низко, по-скотски – видеть в любимом только пол.